Кабинет Рэндалла П. Бёрка

Со стороны Унсет было несколько самонадеянно полагать, что она не попадется на глаза мракоборцам. Однако о таких вещах юная корреспондентка в принципе не полагала, поэтому слегка замешкавшись в темном коридорчике, прошмыгнула направо и тут же уткнулась в дверь. Лива любила двери, скорее потому что через них можно было выйти. В данном случае «вход» был ее выходом, так что пока удача сопутствовала пуффендуйке.
Помещение оказалось небольшим, и Лива сразу его узнала.
Да-а-а, а мэр не был из тех, кто тратится на обустройство своего кабинета.
Лива осмотрелась.
У стены находился старомодный сейф, у другой вытянулись в ряд зеленые дубовые шкафы с книгами, один сектор занимала картотека. На письменном столе царил беспорядок: лежал конторский настольный календарь, раскрытый блокнот, и маленькая стопка архивных папок, чуть в стороне свадебная когдография, на которой счастливые улыбались гостям…
На секунду Лива застыла, в этой суматохе, она ни разу не подумала о миссис Кравд… Однако еле различимые шаги в коридоре заставили ее поторопиться.
Блокнот. Первым делом нужно было проверить, была ли у мистера Берка назначена встреча на время убийства.
Она наклонилась чуть ближе к догоравшей свече и еле заметно повела головой, просматривая записи.

Здоровяк Мору не ответил и пуффендуец, пожав плечами, гордо шагнул за дверь и почему-то машинально повернул в полутемный коридор направо. Ему раньше не доводилось посещать это учреждение, зато огромная жирная птица, похоже прекрасно ориентировалась на любой местности, несмотря на отсутствие у нее второго глаза. Пернатое создание по обыкновению на всей скорости опустилось на плечо Мора, тормозя когтями о белоснежную рубашку и оставляя на ней следы дорожной пыли и мелкие капельки крови от царапин на моровой коже. Восстановив равновесие (как ему это только удается?), Альдонсо вручил Мортимеру счет на 28 галлеонов и приветливо курлыкнул, давая хозяину понять, что он тут ни при чем.

– Я тебя не знаю, птичка. – тихо шепнул Альборек, и стряхнув питомца с плеча, смял чек и спрятал в задний карман брюк.

Коридор тем временем оказался вовсе не бесконечен, и завел он не абы куда, а в рабочий кабинет самого мистера Бёрка. Дверь была приоткрыта, что нельзя было воспринять иначе, как знак и приглашение войти. Вопреки ожиданиям Мора, в кабинете он встретил не мэра, а мисс Унсет.

– Лива? – рассеянно промямлил Альборек, только сейчас вспомнив, что должен был встретиться с девушкой где-то в этом районе, приблизительно где-то в это время… – Ты уже здесь? А я тебя искал. – не очень-то убедительно соврал он.
Лива рылась в вещах на столе мэра и присутствие посторонних ее, похоже, совсем не смущало.

– Что ты делаешь? Нас же могут поймать! Не думаю, что мистеру Бёрку понравится твое поведение. Кстати, ты не сказала, зачем мы должны были встретиться?

– Лива?

Унсет подпрыгнула от неожиданности, и чуть было не выдала себя криком, но вовремя подавила инстинктивную реакцию.

- Мор. – прошептала она, выдыхая, - Напугал! - Лива повела носик, она всегда так делала когда нервничала или раздумывала. - Где ты был?

– Ты уже здесь? А я тебя искал.

Лива покачала головой, она слишком хорошо знала пуффендуйца, чтобы отвечать на подобные вопросы.

- Иди сюда.

– Что ты делаешь? Нас же могут поймать! Не думаю, что мистеру Бёрку понравится твое поведение. Кстати, ты не сказала, зачем мы должны были встретиться?

- Ты что, не знаешь!? – неожиданно Унсет почувствовала непреодолимое желание хихикнуть. Возможно, так действовало нервное напряжение, которое накопилось с утра.

- Ну, вот как? Как ему удается никогда ничего не знать?

- Думаю, мистеру Берку уже все равно, - протараторила она. - Знаешь, когда ты труп и завален бумагами, такое бывает. Ничего личного.
- А вот если бы кто-то читал мои статьи, и почаще заглядывал в редакцию, он бы узнал все намного раньше! - с проскользнувшими нотками укора произнесла Лива, а ее до сих пор скользивший по пергаменту палец неожиданно застыл. - Посмотри, что это?

Мор вспомнил, как на днях, Ливе чуть ли не посреди ночи потребовались ключи от редакции и немного устыдился своего тогдашнего поведения. Дело оказалось серьезнее посева картошки и борьбы с личинкой колорадского жука.

– Новости бывают разные. – покачал головой юноша, получив печальное известие. – Знаешь, не далее, чем пять минут назад меня навестил мой… – он запнулся. – … наш голубь и принес мне вот это. Не знаешь, кто это мог послать? – Альборек протянул пуффендуйке смятый чек.

Оглядев кабинет, Мортимер поежился, по спине пробежали мурашки. Еще пять минут назад он и понятия не имел о том, что здесь произошло и от этого было не так жутко.

– Слушай, ты сказала, что он завален бумагами… Его что… Того? Этого? – Мор склонил голову на бок, некрасиво высунул язык и провел пальцем по горлу.

Дело попахивало расследованием, а Унсет, кажется, что-то уже накопала в записной книжке покойного.

– Посмотри, что это?

Альборек посмотрел в блокнот и презрительно сощурился.

– Все перечеркнуто. Что ты хочешь здесь разглядеть? Это выглядит хуже, чем черновики моих новых лекций. Вон там, в углу, кажется какие-то цифры? Ноль? Это что? Бюджет Хогсмида на второе полугодие? Бред какой-то. – Мор потер глаза пыльными пальцами и тихо чихнул. – Да подожди ты с этими каракулями! Ты осмотрела кабинет? Есть следы пребывания преступника? Следы борьбы, волочения? Чей это палантин на кресле, а? – Мор направился к креслу, по дороге неуклюже зацепив завернутый край ковра и упал, пролетев пару метров и затормозив расцарапанным плечом о потертый видавший виды сейф.

– Лива, чем он занимался в последнее время? Может быть эта штуковина нам что-нибудь расскажет? Alohomora! – неизвестно на что надеясь, Мор ткнул волшебной палочкой в покореженный замок сейфа.

– Знаешь, не далее, чем пять минут назад меня навестил мой… – он запнулся. – … наш голубь и принес мне вот это. Не знаешь, кто это мог послать?

-Не-а, - чуть слышно произнесла Унсет, решив, что вечером Альдонсо получит горстку жареных семечек.
В сумраке, они оба пытались рассмотреть последнюю запись в блокноте.

- Это выглядит хуже, чем черновики моих новых лекций. Вон там, в углу, кажется какие-то цифры?

- Похоже на ноль или «О»… - пробормотала Лива и тут же услышала подтверждение.

Оставив в покое блокнот, она не применила придать ему тоже положение, что и до их вторжения в кабинет.

- Ты осмотрела кабинет? – тут же услышала пуффендуйка. - Есть следы пребывания преступника? Следы борьбы, волочения? Чей это палантин на кресле, а?

- Я сама только вошла, - понизила голос стажер, вспомнив, что Мор не знает подробностей. – Мэра нашли не здесь. Тело было в архиве завалено бумагами. – Мор, - ее голос предательски дрогнул, - мне показали когдографию мистера Бёрка, он выглядел таким… ужасно мертвым!

Лива слегка замешкалась, передернув плечиками, но времени у них было не так много, нужно было осмотреть весь кабинет.

- Я шла в архив, - продолжила она опускаясь на колени под стол, - но тут увидела дверь. Ты же знаешь, у меня слабость к дверям…

– Лива, чем он занимался в последнее время? – краем глаза стажер заметила, как Мор подошел к сейфу.

- Да откуда мне знать? Я пишу о тыквах и яблоках, это далеко от политики, - проползала круги мисс Унсет. - Чем мэры занимаются, обустройством деревушки, строительством дорог, недвижимостью...

Alohomora! – услышала она в тот момент, когда подбирала волос, свисавший с палантина и складывала его в пакетик.

- В любом случае, его убили либо в подвале, либо где-то в другом месте, а потом перенесли в архив. Третьего не дано.

- Тебе не кажется странным, что кабинет не опечатали? – спросила Унсет, подходя к распахнутому сейфу.

Пробираясь по коридорам мэрии и держась подальше от громких голосов охранников, Алиса оказалась около двери с табличкой, подсказывающей, что это кабинет убитого. Дверь была приоткрыта, и оттуда доносились голоса. Один голос девочке показался жутко знакомым. Ну, конечно, он принадлежал Ливе. Поэтому Алиса смело открыла дверь и зашла в комнату.

- Лива, вот ты где! - обрадованно воскликнула девочка.
Однако, кроме Ливы, она обнаружила и Мортимера. Скромно улыбнувшись преподавателю зельеварения и поздоровавшись, третьекурсница с любопытством стала осматриваться.
Странный блеск казалось бы обычного палантина на кресле привлёк внимание. Но потом он пропал.

- Мне показалось или этот палантин мерцал только что?

Алиса подошла поближе.

Какое-то время девочка внимательно разглядывала палантин, но ничего необычного больше не заметила. Тогда она решила получше оглядеться в кабинете. Её всегда привлекали настольные календари. Она знала, что в них чаще всего пишут то, о чём не хотят забыть - это как напоминалка себе. Поэтому Алиса подошла к столу и стала перелистывать странички календаря.

Затем, видя, что Лива что-то ищет под столом, решила посмотреть содержимое ящичков стола, разумно решив, что хозяину кабинету уже всё равно, а вдруг там что интересное найдётся.

Алиса открыла верхний ящичек, в котором лежали самые разные канцелярские принадлежности: перья, зажимы для бумаг, рулоны пергаментов. Среди них оказались вещи, назначение которых третьекурснице было неизвестно.
В нижнем ящичке девочка увидела альбом с колдографиями и с интересом открыла его.

Пока Алиса разглядывала незнакомых ей магов, изображённых на колдографиях, ей пришла в голову очередная мысль - проверить пергаменты в столе на невидимые записи.
Девочка вернула альбом на место и достала пергаменты из верхнего ящичка.
Раскрыла первый:
- AparЕcium! - вроде ничего.
Но пергаментов было много. Алиса решила запастись терпением, но проверить все пергаменты.

И тут же повернулась к двери, заслышав:

- Лива, вот ты где!

- Алиса? – выразила удивление Унсет... скорее тем, что ее сегодня все ищут. – Надеюсь, тебя прислал не главный редактор?

- Мне показалось или этот палантин мерцал только что?

- Паланти… - теперь и Лива бросила взгляд на ткань, висевшую на стуле. Странно, как это она раньше не обнаружила свечение?

Пока волшебники заканчивали осматривать, кто сейф, а кто стол, стажер повернулась и подозрительно повела носиком.

- Возможно это вовсе не палантин, - она медленно достала палочку и резким движением выстрелила ею в направление ткани: «Actio».

Проговорила она негромко, но достаточно убедительно и, после воцарившейся паузы… посмотрела сначала на Мора, а потом на Алису.

Унсет разочаровано вздохнула. Она-то уже стала подозревать, что это мантия-невидимка, а они, как известно, не подчиняются манящим чарам. Но тут ее взгляд скользнул по отражению в стекле книжного шкафа, которого… пфф… не оказалось.

- Хельгина поварешка! – по-детски вскрикнула стажер. - И все-таки это она! А это уже интересно, - снимая мантию, проговорила Лива своим коллегам по поиску.
- Как удобно, неправда ли? Особенно если тебе надо незаметно куда-то попасть…

Строить версии было рано, для этого нужно больше улик, но, несомненно, картинка хоть и в стиле кубизма, начинала вырисовываться.
Лива внимательнее присмотрелась к предметам на столе. Дело в том, что с самого начала ее удивила одна вещь, которой она не придала значение, отвлеченная беседой с Мором.

- Странно, никогда не думала, что мэр пользуется очками, - задумчиво проговорила она, все еще не выпуская мантию из рук.

Позади остался скрученный хранитель здания мэрии, впереди виднелся проход направо, а рядом шла безгалстучная госпожа Мастерс, напарник по заклинанческим вышибалам, лишь изредка корящая его Кори. Слышались голоса – совсем знакомые и слегка чужие, но главное – ещё не потерявшие распознаваемую детскость в своём звучании. Такие же горемычные сыщики, горелуковые следопыты, незадачливые филёры, как и они с Кори. Один из голосов, впрочем, отдавал возмужалостью, но всё же являлся скорее мальчишеским; его дополнял девчачий шепоток, принадлежащий...

Слух Искрицкого самовольно заострился и пытался подложить верный вариант. Подкладывал притихшие интонации, отличительные нотки, характерные слова. Унсетовские. Шепоток принадлежал Ливе Унсет.

Дверь, надо отдать ей должное, не скрипнула. Ни предательски, ни просто – они бесшумно пересекли порог и попали в кабинет, где уже находились трое. Из них Лавр знал только двоих, но обратился ко всем:

– Добрый день, – полунасмешливо: сама ситуация отдавала анекдотичностью, несмотря на правдивость трагедии, – нашли что-нибудь, господа?

Повседневную небрежность стола будто бы потревожили: приглядевшись, Искрицкий заметил приоткрытую записную книжку, выдвинутые ящики и разложенные документационные тюки, которые пыталась вскрыть госпожа Индиго. Унсет тормошила шаль, в углу кто-то ворочал сейф. Взгляд с живого переключился на предметное, а затем полыхнул. Малахитовыми узорами, мягким свечением, манящей округлостью. Точно не тем, что следовал было изучить на столе, – но рука уже тянулась к шару, а половину лица бликово окрасило. Пальцы водили над, бродили по, чертили сбивчивые полосы на шаре, пока не упёрлись в коготок.

– А ты ещё что? – подозрение смешалось с сомнением – пришпиленная фигура-навершие по неясным причинам его напрягала.

- Надеюсь, тебя прислал не главный редактор?

Алиса оторвалась от пергаментов и не успела что-то ответить, как Лива исчезла.

- Вот это да! - только и смогла проговорить девочка.
Непонятно было, то ли палантин был порталом куда-то, то ли работал как мантия-невидимка. Но вопрос вскорости разрешился, так как Лива появилась с палантином в руках.

- Классная вещь! - восхитилась Алиса. - Интересно, сколько человек она может укрыть?

– Добрый день, нашли что-нибудь, господа?

В этот момент в кабинете появились ещё двое. Обоих Алиса знала. С Лавром они славно подуэлились в парах, а с Кори вместе распределялись.

- Привет! - кивнула девочка обоим. - Не считая вот этой мантии-невидимки, ничего особенного, - вздохнула.

Она собрала пергаменты, которые проверяла, и собралась их сложить обратно в ящик, но вдруг её внимание привлекло что-то в глубине ящичка. Она выдвинула его побольше и извлекла на свет небольшую шкатулочку.

- Ого! Смотрите, что я нашла!

К всяким шкатулочкам Алиса питала слабость. Нравились они ей. Девочка подёргала крышку - закрыто.

Звук несмазанных петель дверцы сейфа рассказал о его содержимом прежде, чем он успел полностью открыться. Слышно было, что в последний раз его открывал предыдущий мэр, а Бёрк, возможно, даже и не подозревал о его существовании. Пока Альборек грустил у пустого железного ящика, кабинет наполнился новыми шерлоками, и на секунду пуффендуец испытал легкий приступ ревности. Однако в их положении пара пар лишних полушарий, наполненных парой фунтов серого вещества, явно были не лишними. Мор тепло поприветствовал юных леди и джентльмена, но от пространных разговоров о ходе импровизированного следствия его отвлекла Унсет, пытавшаяся что-то выудить из нутра кабинета при помощи манящих чар. Сначала он был весьма удивлен, что Лива приманивала подозрительный палантин чарами, ибо она стояла всего в полуметре от него – разве можно всего за шесть лет обучения облениться настолько, что тебе недосуг просто протянуть вперед руку? Но через секунду эта самая рука исчезла под палантином и Мор в сотый раз убедился, что Лива – эксперт и настоящий мастер своего дела.
Алборек никогда еще не видел настоящую мантию-невидимку. Забавно, что эта штуковина сразу показалась ему подозрительной. Оставив скучный пустой сейф в покое, он поднялся, потер ушибленное плечо, поправил учебник подмышкой и подошел к Ливе.

– Бёрку не нужно от кого-то прятаться, передвигаясь по вверенному ему зданию. Значит это мантия убивца. Но зачем он оставил ее в кабинете мэра? Было бы проще уйти в ней совсем.

Мор почесал затылок краем учебника и оглядел всех присутствующих.

– Что думаете, коллеги? Есть версии?

Алиса тем временем осматривала содержимое ящиков, а мистер Искрицкий завороженно ощупывал загадочный светящийся артефакт на письменном столе. Вообще-то магический кристалл, палантир или хрустальный шар, оседланный драконом и светящийся ярче, чем пламя свечи, обязан был привлечь внимание кого угодно.

– А ты ещё что?

Мортимер развернулся, намереваясь тоже потыкать пальцем в светящийся шар.

– Кажется, это похоже на что-то, что знает больше, чем мы? Осталось понять, что это… Apertio! – заявил он шару и сделал шаг назад.

Появление следующих участников их странной сцены, привело Ливу к смешенным чувствам. С одной стороны, «какого черта» всех потянуло в мэрию? С другой, Унсет, жаждущая эксклюзива для «Пуффендуйского Садовника», не была уверена, что подобные цели двигали слизеринцами. В любом случае, рассудила пуффендуйка, лишними дополнительные серые клеточки никогда не бывают.

– Добрый день, – полунасмешливо: сама ситуация отдавала анекдотичностью, несмотря на правдивость трагедии, – нашли что-нибудь, господа?

Хотя это слегка противоречило ее же лекциям, Унсет прислонилась попой к столу, по-видимому, являющемуся кладезем нужной им информации и потянулась к очкам, предварительно вынув из внутреннего кармашка легкого пиджака платочек.

- Доброго, и вам! – она кивнула и улыбнулась так, как этого требовали обстоятельства.

- Не считая вот этой мантии-невидимки, ничего особенного, - вздохнула Алиса, и Лива, механически вертя через платок очки, задумалась.

– Бёрку не нужно от кого-то прятаться, передвигаясь по вверенному ему зданию. Значит это мантия убивца. Но зачем он оставил ее в кабинете мэра? Было бы проще уйти в ней совсем. – Что думаете, коллеги? Есть версии?

Мор говорил правильные вещи и задавал нужные вопросы. В целом, он всегда был разумнее нее и не таким эмоциональным.

- Если Бёрка убили в архиве, то мантия нужна была убийце, чтобы незаметно вернуться в кабинет… Что он здесь искал? И что он не нашел в архиве? В любом случае, глупо, оставлять такую улику в кабинете, тут ты прав, Мор… И не воспользоваться ею, чтобы покинуть здание. Или ему не нужно было покидать здание?

Размышления Ливы прервала Алиса, и стажер зацепившись взглядом за еще горящую свечу на столе, заглянула через плечо девочки.

- Ого! Смотрите, что я нашла!

- Попробуй открыть при помощи заклинания, может мы найдем там имя убийцы? – иронично, но по-доброму улыбнулась Унсет.

Хотя утренний свет и не мог пробиться в кабинет через бархатные шторы, то, что свеча горела, говорило о том, что мэр был занят чем-то весьма важным, когда его посетил незнакомец.

Заклинание Мора заставило Ливу отпрянуть назад и с интересом уставиться на артефакт.

Вы активировали проектор.
Похоже, мэр, сидя в кабинете, мог наблюдать за всем, что происходит в Мэрии, ведь вы нашли карту слежения.

Рассмотреть ближе

Алиса отвлеклась от разглядывания шкатулки и подбежала к светящемуся шару.

- Ого! Какая штука классная! А он показывает только первый этаж? Или его как-то можно настраивать и на остальные части здания?

Алиса водила пальчиком по картинке

- Та-ак, это вот наши все, в общем зале архива. Наверное, их охранники сцапали. Чёрный череп с подписью "Рэнделл Бёрк", очевидно, показывает место, где был убит бедный мистер Бёрк и, возможно, он там ещё и лежит, - девочка печально вздохнула. - Джек и Сэм - это охранники что ли? В секцию 2 можно было попасть двумя путями: через дверь из коридора и через специальное техническое помещение. Убийца вполне мог прятаться именно в этом помещении, но для этого ему надо было пройти через секцию 1, потому как окон в этом помещении нет. А мог залезть через окно в секции 2 и спрятаться потом в техническом помещении.

- Если Бёрка убили в архиве, то мантия нужна была убийце, чтобы незаметно вернуться в кабинет… Что он здесь искал? И что он не нашел в архиве? В любом случае, глупо, оставлять такую улику в кабинете, тут ты прав, Мор… И не воспользоваться ею, чтобы покинуть здание. Или ему не нужно было покидать здание?

Алису восхитили размышления Ливы - вот что значит преподаватель криминалистики. Это сразу направляет поиски в другое русло.

- Но если преступник скинул мантию и снова не надел, то значит он всё ещё здесь? - Алиса, поёжившись от страха встречи с возможным убийцей, ещё раз оглядела кабинет. - Где он мог спрятаться?

- Попробуй открыть при помощи заклинания, может мы найдем там имя убийцы?

Алиса и сама уже подумывала насчёт заклинания. Слова Ливы её подбодрили.

- Ну не алохоморой же её открывать? Для сундуков всяких вроде как другое есть заклинание, - и Алиса, направив палочку на крышку шкатулки, произнесла: - CIstem ApErio!

Крышка шкатулки откинулась, и девочка заинтересованно уставилась внутрь шкатулки.

Скользить по коридорам незнакомого здания — совсем не то, что в родных подземельях; если каждый уголок родных помещений Кори уже был знаком, то здесь всегда оставался риск оказаться в тупике, попасться кому-то на глаза или влететь в открытую дверь, что затем вмиг захлопнется и станет их тюремной камерой на неопределенное время. Что ж, будет хотя бы не скучно. Вряд ли они с Лавром сошли бы за детективов — признаться, госпоже Мастерс самой было не слишком понятно, что она собиралась найти и узнать. И все же то острое, чем при желании можно было бы даже убить, не давало девушке покоя с самого ее поступления в Хогвартс.

Она не заметила, как они — привычно скользяще для Кори — добрались до кабинета мэра, и девушка надеялась лишь, что дверь, что закрылась за ними, не будет отрезать их от возможности к отступлению или побегу. Оглядевшись, слизеринка не смогла сдержать усмешки:

— И как же тут не думать о пуффендуйцах, Лива, когда вас целых трое, а нас — на одного меньше? — она покачала головой, изобразив мучения, а потом подумала, что ей слишком уж легко даются переживания по поводу убийства. Не хотелось сейчас размышлять о жизни и смерти; успеется, когда ненаглядный откроет двери своего кабинета, но где-то в глубинах сознания — там, где Кори не была очень давно, а была очень недолго — оставалась мысль, что смерть — это всего лишь смена тел, но к метемпсихозу то не имело никакого отношения. Девушка тряхнула волосами, прогоняя из головы тихий знакомо-незнакомый смешок. Слегка улыбнулась, здороваясь. Как она узнала мистера Мортимера по такому-то положению тела, оставалось загадкой, но, видимо, он слишком уж напомнил ей зелье, растекшееся — совершенно не по правилам Техники Безопасности! — по полу помещения.

Было слишком много бумаг вокруг; примерно столько же, сколько сдается преподавателям в последний день семестра. Или чуть больше. Осматривать все подряд не хотелось, и Кори приметила лишь точки, которых можно коснуться: сейф, шаль, рабочий стол с блокнотом и архивными папками, картотека в одном из отсеков книжного шкафа, светящаяся округлость и дама, любезно освещающая угол комнаты. Все были чем-то заняты, но перевес в сторону Пуффендуя в комнате не давал Мастерс покоя; совершенно по-девичьи подумалось, что баланс нужно хоть как-то восстановить.

К тому же, она была уверена, что Том ради такого даже оставил на время свою стройку.

Получится у нее или нет, девушка не знала. Ей часто приходилось отправлять такие записочки, но не за пределами Хогвартса, где каждый камушек в стене добавлял уверенности магической силе. Да и смысла в этом послании было, возможно, немного, но по какому-то внутреннему ощущению казалось, что попробовать необходимо. Оставив Лавра разглядывать предметы в кабинете, Кори отошла от всех чуть подальше и достала из внутреннего кармана мантии специальную бумагу для записок непатриотичного голубого цвета.

«Уверена, ты тоже где-то тут. Если я права — нашел что-нибудь? Мы у него в кабинете.
P.S. Должно хватить на один ответ.
P.P.S. Без комплиментов к письму, потому что нас тут пятеро».

На финальной строчке слизеринка ухмыльнулась, едва ли спародировав то выражение лица, что теперь видела довольно часто. Без сомнений, Томас поймет, о каких комплиментах речь, для остальных же содержание записки было бы непонятным. План был прост идеей, но сложен исполнением: во-первых, журавлику придется лететь наугад; во-вторых, нужно было сделать так, чтобы он, развернутый, вернулся затем обратно; в-третьих, долететь ему нужно было только до рук мистера Брука.
Сложив бумагу в аккуратного журавлика, Кори закусила губу в легкой нерешительности — стихийная магия не всегда удавалась одинаково, тем более, что Мастерс развивала ее самостоятельно. Тем более, что одна из стихий была многим совершенно чуждой. Закрыла глаза.

Полет журавля — это протяжное пение струн скрипки и мелодичный перелив музыки ветра, подвешенной на ветвях деревьев в тихом прохладном лесу. Это всплеск светящейся в лунных отблесках воды, каплями падающей на белые и черные клавиши, когда хрупкая, как хрусталь, и вместе с тем крепкая, что алмаз птица взмахивает крылом. Это тихая песня, исполняемая, словно секрет для тех, кто умеет слышать, и от песни этой исходят мягкие вибрации, обволакивающие магией. Было непросто управлять двумя стихиями сразу, но она уже много раз пробовала, так что…

Звуки, соединяясь воедино, вплетаются тоненькими нитями в пространство вокруг, создавая невидимую сферу вокруг ладони девушки. Невидимую для всех, но не для нее самой — она видела каждый отблеск плотного осязаемого воздуха, чувствовала каждую тоненькую вибрацию звука, словно молнией проходящую от центра ладони к кончикам пальцев. Шевельнула указательным — хвостик бумажной птички блеснул и пошевелился; игра звуков в сознании Кори стала для магии Воздуха той силой, что дает ему движение. Очертила крохотный полукруг большим пальцем, и этот блеск, проведя росчерком по тонкой спинке, разветвился налево и направо, оживляя крылья. Оставалось только напрячь ладонь, подтолкнув магию к тонкой шее, небольшой голове и острому клюву, который смог бы достучаться до адресата даже через стекло.

Все — интуитивно, наощупь, как чувствует и как дышит, но при этом точно зная каждое легкое движение воздуха. Как только мелодия в голове стихла, Кори поняла, что журавлик готов к полету. Открыла глаза — вот он, крохотный, но легко шевелящий крыльями, готовый к полету. По крайней мере, Мастерс на это надеялась. Подойдя к окну, девушка осторожно его приоткрыла, опасаясь, что ветер сметет бумаги со стола, и, аккуратно взяв птичку в обе ладони, тихо шепнула ей имя куда-то в шею:

— Томас Брук, — слегка касаясь губами бумаги; так, будто перед ней была и не птица вовсе.

Не задумываясь, получится или нет, Кори закрыла окно и вернулась к остальным. Дошла до Лавра, тянущего руку к странному объекту, похожему на артефакт, и весело бросила:

— Если тебе оторвет что-нибудь, я честно буду навещать тебя в Больничном Крыле! — и прошла к статуе, держащей свечу. Почему-то она тоже привлекала внимание: кто знает, может девушка, пробежавшись взглядом по ее силуэту, нашла в той родственную душу, но… Поправив рубашку, слизеринка пробежалась еще раз. Так, чтобы усмехнуться.

— У меня лучше, — хмыкнула девушка и провела по холодной фигуре кончиками пальцев.

Алиса вздрогнула от неожиданного звука разбившейся статуэтки и оторвалась от изучения карты на столе.

- Клю-ю-ючик! - протянула девочка. - Интересно, где находится та дверь, которую открывает этот ключик? Не в каморке ли папы Карло? - решила пошутить Алиса. - Хотя... такой маленький вряд ли подойдёт под дверь. Скорее уж он для чего-то небольшого.

Третьекурсница огляделась, и её взгляд упал на компас, лежащий на столе. Ну или что-то похожее на него. Девочка взяла компас и стала придирчиво его рассматривать на предмет обнаружения в нём замочной скважины.

Потребовалось несколько терпеливых минут, прежде чем Унсет не без удивления произнесла:

- А мэр не очень-то доверял своим сотрудникам!

Картинка, развернувшаяся перед ними была мало знакома, а вот двигающиеся человечки вполне узнаваемы.

- Некоторым повезло меньше, чем нам, - она обошла «медитирующую» Кори, чтобы получше разглядеть происходящее на этаже архива.

- Значит, вторая секция, - под нос протянула стажер.

- Наверное, их охранники сцапали. Чёрный череп с подписью "Рэнделл Бёрк", очевидно, показывает место, где был убит бедный мистер Бёрк и, возможно, он там ещё и лежит, - девочка печально вздохнула. - Джек и Сэм - это охранники что ли? В секцию 2 можно было попасть двумя путями: через дверь из коридора и через специальное техническое помещение. Убийца вполне мог прятаться именно в этом помещении, но для этого ему надо было пройти через секцию 1, потому как окон в этом помещении нет. А мог залезть через окно в секции 2 и спрятаться потом в техническом помещении.

- Все возможно, - спокойно констатировала Унсет. – Как и то, что мэр увидел в архиве что-то, что ему очень не понравилось через эту штуковину, - Лива чуть заметно повертела пальцем возле шара, - и это, признаемся честно, не пошло ему на пользу!
- Но тогда почему мантия-невидимка осталась в кабинете?

Унсет присела на краешек стола, и скользнула в свой внутренний карман, на который было наложено заклинание расширения. Как всегда, нужная вещь оказалась на самом дне.

- Так-так, посмотрим, что нашли наши «коллеги»? – придвинув лупу, она посмотрела на ту часть помещения, где профессор Дария вела беседу со стеной (?).

- А кабинетик-то оказался с характером! - пялясь в проектор, присвистнул Мортимер. - Лива, а ведь если бы я узнал, что за мной вот так вот наблюдают - я бы тоже убил. А как же право на неприкосновенность частной жизни? Нет, после этого я, честное слово, понимаю преступника и не осуждаю его... Смотри, что это? Мне показалось, или это Белинда в архиве только что поковырялась в носу? Ха-ха! Я пошутил. Но мотив и правда хороший. Только круг подозреваемых не сужает, а скорее наоборот...


Мор уселся на стол рядом с пуффендуйкой, и нервно забарабанил пальцами по полированной поверхности.

- Не понимаю, что ты хочешь найти, Унсет? Очевидно же, что преступник здесь не был. Здесь полный порядок, сейф не взломан, барный шкаф тоже, да, я проверил, вон, даже деньги на столе не тронули. - Альборек мысленно отсчитал 28 галлеонов и незаметно сунул одну монетку в карман. - Мэр увидел какого-то негодяя в эту штуковину и полез в драку. Шалось не удалась. Бинго. Искать надо в архиве. Здесь ловить нечего!

И вдруг в какой-то момент Алиса поняла, что она не там ищет. Она решительно задвинула шкатулку, в которой не увидела ничего интересного, в ящичек, закрыла его и обратила внимание на другие предметы - не менее интересные.
Вот, например, рассыпанные монетки разного достоинства. Девочка перебрала монетки. Затем она обратила внимание, что под книгой... Под книгой была какая-то карта, о чём говорила нарисованная роза ветров в углу. Ну-ка, ну-ка...
Алиса решительно сдвинула в сторону раскрытую книгу, осторожно передвинула зелье, решив оставить её разгадку мастеру зельеварения, и некоторое время разглядывала карту на столе.

- Лива, а дай, пожалуйста, очки, - обратилась она к девушке, которая до сих пор держала очки в руках. - Они какие-то странные. Не как обычные очки. Смотри, какие у них линзы необычные. Может через них посмотреть на карту, да и вокруг тоже. И что это за разноцветные бруски? Как будто кусочки каких-то минералов.
Алиса очень любила всякие камушки, но эти были необычные, как будто специально вырезанные. Девочка провела пальцами по брусочкам: ей нравилось всегда ощущение от прикосновения к разным минералам.

- А компас? Может это не маггловский компас, что скорее всего, а типа вредскопа - показывает на приближение опасности?

- Лива, а ведь если бы я узнал, что за мной вот так вот наблюдают - я бы тоже убил.

- Наговариваете вы на себя, мистер Мортимер! - шутливо произнесла Унсет, чтобы хоть как-то расслабиться и опустила лупу.

Еле ощутимое прикосновение плеча преподавателя зельеварения ее, и правда, немного успокаивало.

- Не понимаю, что ты хочешь найти, Унсет? Очевидно же, что преступник здесь не был.

- Да, и как вы поняли это, Шерлок? - она устало улыбнулась и прошептала. – Мор, ты должен мне помочь. – А ведь профессор разговаривает не со стеной, а с портретом мистера Бёрка - добавила она, - весьма своевременно, жаль, что не слышно.

Сдвинутая Алисой баночка с зельем, оказалась прямо возле руки Унсет и она, чему-то усмехнувшись, произнесла:

- Яду, мистер Мортимер? – а после вручала баночку Мору.

- Лива, а дай, пожалуйста, очки, - обратилась к ней Алиса и Лива обернулась.

- Держи, - протянула очки стажер, - а зачем тебе?

- Они какие-то странные. Не как обычные очки. Смотри, какие у них линзы необычные. Может через них посмотреть на карту, да и вокруг тоже.

- Слушай, может ты и права, - она соскочила со стола и оказалась возле Алисы.

- А компас? Может это не маггловский компас, что скорее всего, а типа вредскопа - показывает на приближение опасности?

- Если только новая модификация, - отозвалась Унсет, - я таких не видела. Обычно вредноскоп похож на волчок, ну тот, который был у нас в детстве.

- Мор, ребята, что думаете? – окликнула она непрошенных посетителей неживого мэра, один из которых с интересом рассматривал зелье.

И тут… ожила статуэтка…

- Держи, - протянула очки стажер.

Алиса взяла очки и стала осторожно смотреть через них, держа от глаз на небольшом расстоянии, на разные предметы в кабинете.

Шары влекли Лавра с детства, неотвратимо, неизбежно и несчастно. Снежные — с суматошно летающими хлопьями и крошечными сантонами при вечной зиме. Они разбивались и растекались по полу глицерином, белыми блёстками и утерянным колдовством. Гадальные — прозрачные и хрупкие, как слеза; безнадежно выскальзывающие из пальцев и бьющиеся на фрагменты того, что уже никогда не случится. Воздушные — облегчённые и невесомые, дрожащие в детской руке. А затем отпущенные ввысь, туда, где не найдут, не достанут и не привяжут.

Шар господина Бёрка закономерно заворожил Искрицкого, а весь мир растворился в толщине стекла и его неясном отражении, полирующим окружение и облик самого Лавра до повадной мягкости. Пальцы чернились от пыли, мысли паковало туманом. Только голос Кори вывел из забвения и пообещал навестить его в Больничном Крыле.

— Не забудь захватить всё сладкое, до которого дотянутся руки, — отвлёкшись на усмешку, Лавр, тем не менее, не порвал с артефактной поглощенностью и поглаживаниями, — то, что кнопочное — тоже можно. Не знаю, как ты пронесёшь, но старостам же положено думать обходными путями. Тебе ли не представлять, Мастерс?

– Кажется, это похоже на что-то, что знает больше, чем мы? Осталось понять, что это… — голос господина Мортимера подлез под ухо, разбавляя их болтовню с Кори, а кончик палочки свисточно рассёк воздух. Послышалось: — Apertio!

Пальцы машинально обхватили шар поплотнее. Ревность рьяно толкнулась в груди и осела в мыслях агрессивным абсурдом. Минутная влюбленность в шар увлекла Искрицкого до такой степени, что он забыл о ходе расследовании, количестве оставленных отпечатков и смысле своего нахождения здесь. Прямоугольник света, появившийся на стене и помеченный фамилиями и чертежом, отвлёк от ревнивых ретивостей. Лавр щурился, вглядываясь в строчки и подписи, пока Алиса излагала свои догадки, а господин Мортимер сыпал шутками под ситуацию.

Руки очевидно несло дальше. Обойдя Кори, Лавр оказался возле вытянутой лампадки с тремя тлеющими палочками. Заколдованными, зачарованными — иначе объяснить их живучесть Искрицкий не смог. Изощрённое любопытство заставило наклониться, поднести нос к струйкам дыма и принюхаться. Грузная гарь, пряная пепельность благовоний, ему неизвестных, но призывающих остаться в положении вовлечённого вдыхателя.

Дребезжание раскололо кабинет. Шлепок мрамора о мрамор заставил вспомнить о бьющихся шарах, неосознанно вздрогнуть и взглянуть — на Кори, на пол, на разбитую статуэтку. На нечто тонкое, зубчатое и миниатюрное. На ключ?

Можно было бы упрекнуть Кори в том, что она слишком много думает не о том, но, едва увидев план архивного этажа, девушка не смогла сдержать легкой улыбки. Сомнения, безусловно, были, но столь незначительные, что Мастерс не стала изображать удивления: Том тоже был с здании мэрии, да еще и архиве, не слишком далеко от местонахождения тела мистера Берка. Только бы ему долетело послание - кажется, он все еще у окна; значит, сможет как-то открыть его, забрать журавлика и написать ответ. В том, что у нее все получилось ладно, слизеринка не сомневалась.

Но это было несколькими минутами позже. Сейчас же девушка с удивлением смотрела на разбитую женскую фигурку - нет, ну стоило так убиваться из-за того, что не оценили твои изгибы, в сам-то деле!. Удивительным было то, что Кори ее практически не коснулась, но... вероятно, этот маленький ключик очень хотел попасть ей в руки. Мастерс покрутила его между ладоней, поднесла поближе к свече, чтобы посмотреть, нет ли на нем каких-то пометок в виде надписей и гравировок. Вроде бы, ничего... Или есть что-то?

- Посмотри, - отвлекла она Лавра от разглядывания и разнюхивания, подойдя к нему поближе и протянув ключ. - Ты, скорее, по определенным замочкам, - Кори улыбнулась с легкой хитринкой, - но, может, есть идеи, от чего он может быть?

И пока ее партнер по несуществующим бизнесам рассматривал находку, Мастерс с лишь слегка скучающим видом решила просмотреть архивные папки на столе - зачем-то ведь покойный ныне мэр принес их сюда, правда?

… и тут открылась статуэтка.
Возможно, так многозначительно пуффендуйка закончила бы очередную статью, если бы тематика Садовника допускала истории о невероятных удачах и неожиданных поворотах. Хотя, если ты посадил мандрагору, а выросла тыква, чем не «неожиданный поворот»? Но, увы и ах, их газета помимо флоры могла позволить только подробности расследования жуткого происшествия в мэрии. По крайней мере, в последнем Унсет смогла убедить себя в тот момент, когда увидела на колдографии лицо мистера Бёрка, которому смерть если что и добавила, то лишь жалкую бессмысленность выражения.
Двинувшись было к содержимому статуэтки, она заставила себя остановиться и еле заметно прикусила уголочек нижней губы. По-прежнему вдыхая особый магический аромат воска, дерева и старой бумаги, она вдруг со всей очевидностью поняла, насколько трудно ей придется в дальнейшем.
Данное ощущение, которое совершенно бесцеремонно обживалось внутри, не было связно с реальными препятствиям. На этот раз дьявол крылся не в деталях, а в людях. Да-да, участниках этой странной компании, у каждого из которых имелись свои цели, существовали свои сообщники и скрывались тайные намерения.
В общем, Унсет стояла. Да, просто стояла. А что такого? У добычи были свои охотники. А устраивать «межплеменные» соревнования из-за ключа не позволял XXI век. По-э-то-му… она даже с какой-то излишней мягкостью посмотрела на занятого пуффендуйца, про себя улыбнулась Алисе, которая сейчас походила на настоящего «суперинтенданта» из ее любимых детективов, скользнула любопытным взглядом по паре слизеринцев и сделала… «тык».
Книга, которая была задвинута в нишу на пару миллиметров не произвела должного эффекта, тогда норвежка повторила тоже самое еще… и еще.

- Знаете, - увлеченная новым занятием, она обращалась сразу ко всем не потому, что хотела быть услышанной, и уж, конечно, не потому, что ее кто-то спрашивал, а просто так в этом маленьком душном помещении, ей было комфортнее, - почти все мои студенты, расследуя убийства, выдвигают версию любовного треугольника. Я не удивлюсь, если и это преступление имеет любовную подоплеку.

Она извиняющее повела плечиком, реагируя на уставившихся на нее мэра и его супругу, чьи улыбки на свадебной колдографии как-то вдруг померкли, а после проверила оставшуюся половину книжного шкафа на предмет наличия дверцы, постучала по незанятой мебелью стене, проверяя пустоты и, наконец, досадливо вздохнула.

- Интересно, где находится та дверь, которую открывает этот ключик? Не в каморке ли папы Карло? - решила пошутить Алиса.

- Вот и меня интересует тоже самое? – протянула норвежка, вставая на носочки.

- Хотя... такой маленький вряд ли подойдёт под дверь. Скорее уж он для чего-то небольшого.

- Может он от сейфа или ящичка стола, где Бёрк хранил что-то, что стало ценнее его жизни?

-Эх, - вздохнула Унсет, - щас бы допросить моего лучшего бывшего, найти Альдонсо или запеченный лосось... какие все-таки были прекрасные времена.

- Так что вы говорите? – уже вслух спросила она, хотя прекрасно понимала, что никакого вопроса не было.

- Может он от сейфа или ящичка стола, где Бёрк хранил что-то, что стало ценнее его жизни? - услышала Алиса слова Ливы.

- Такой вариант у меня тоже был, - проговорила девочка, не отрываясь от очков. - А знаешь... тут у меня сейчас промелькнула мысль, - Алиса даже опустила очки. - Скорее всего, эта мантия-невидимка самого мистера Бёрка, а не убийцы. А ключик, скорее всего, от потайного хода. Думаю, мистер Бёрк смотрел в свой проектор, видел, где и что происходит, надевал мантию, ключиком открывал потайной ход и им пробирался к тому месту, что нужно. А в этот раз произошло что-то из ряда вон выходящее, что мистер Бёрк бросился туда сломя голову, забыв и мантию, и свой потайной ход. Думаю, что в мэрии есть двери-выходы из этого хода. Просто они совсем незаметны и открываются исключительно изнутри. Это как гномьи двери в Средиземье. Снаружи гладкая поверхность без малейшей зацепки, чтобы открыть, а изнутри они открываются простым толчком. То есть по сути двери не закрыты, но открыть их снаружи невозможно.

Девочка ещё какое-то время подумала.

- Значит, из этого кабинета должен быть вход в этот потайной ход, а открываться он может, например, сдвигом какой-то вещи.

И Алиса, положив очки на стол, стала исследовать другие предметы на столе: свечу, две штуки позади шара с птичкой.

Заметив, как Алиса пересчитала монеты на столе, Мор отказался от мысли отбить сумму, уплаченную за вход на аттракцион, и удовлетворился единственным краденным галлеоном, зато заметил, что мисс Индиго, в сущности, неплохой сыщик и невольно приподнял уголок губ, наблюдая за ее археологическими раскопками на столе мэра.

Через минуту, получив из рук Ливы пузырек, Мортимер посмотрел на красноватую вязкую жидкость внутри и удивленно поднял глаза на девушку. Видимо, Унсет была слишком увлечена случайно свалившейся на нее возможностью отточить свои профессиональные навыки, чтобы подумать о том, чему она научилась на занятиях по зельям. Опустив на нос несуществующие очки, Альборек скорчил измученную мозговой деятельностью физиономию и дождавшись, пока Лива вновь обратит на него внимание со знанием дела произнес:

– Ничего не имею против яда, но вы ошиблись, мистер Холмс. Это всего лишь зелье английской словесности. «Atramento Rubrum», если быть точным. На языке двоечников – означает «чернила».

Уважающий себя зельевар не стал бы бездумно открывать, нюхать или употреблять внутрь неизвестную жидкость, а зельевар Мортимер себя очень уважал. Вообще-то ему было глубоко наплевать, угадал он или ошибся – никто в этой комнате не будет открывать пузырек, пока он жив, а потому зелье отправилось в карман мантии, вслед за галлеоном. Внезапно обнаружившийся в чреве гипсовой дамы тайник привел Альборека в чувство. Не время умничать, подумалось ему – время действовать. Однако ключом сразу же завладели другие участники следственного процесса, что в общем-то никого не удивило. Как говорится, кто первым встал, того и тапки.

Отсутствие ключа в пуффендуйских руках вовсе не мешало им строить свои догадки относительно его предназначения. Версия Алисы звучала романтично, учитывая глубокую привязанность Мора к Средиземью, в версию Ливы хотелось верить хотя бы потому, что из всех присутствующих она была единственным специалистом по криминалистике, сам же Мортимер продолжал настаивать на своем.

– Ключ опирает замок, находящийся за пределами этого кабинета. Нам нужно выбираться отсюда.

– Ничего не имею против яда, но вы ошиблись, мистер Холмс. Это всего лишь зелье английской словесности. «Atramento Rubrum», если быть точным. На языке двоечников – означает «чернила».

Новоиспеченная «мисс Холмс», да простит ее Конан Дойл, бросила на пуффендуйца недоверчивый взгляд, но говорить ничего не стала. Вместо этого она взяла в руки колдографию и тихо произнесла:

- Что же с вами случилось, мистер Бёрк?

А после, вернув некогда счастливую семейную пару на место, подошла к окну и слегка приоткрыла бархатную штору, заслышав на заднем дворе знакомый голос.

- Значит, из этого кабинета должен быть вход в этот потайной ход, а открываться он может, например, сдвигом какой-то вещи.
- Ключ опирает замок, находящийся за пределами этого кабинета.

Оба предположения казались Унсет вполне возможными. Однако было и то, что никак не сходилось. На карте, точки некоторых пленников уже мелькали во второй секции, значит туда можно было попасть и без специального ключа. Если так, то зачем Бёрку было прятать ключ в потайном месте? Потайной ход из кабинета, казался ей более правдоподобной версией. Но они уже проверили все возможные «рычаги» и ничего не обнаружили. И потом, эта мантия-невидимка... Если она принадлежала убийцы, то использовать ее было весьма глупо. А Лива не считала, что убийство совершил глупый человек. Карта мародеров не смогла бы скрыть его имя от мэра. Возможно, что не было никакого умы…

- Нам нужно выбираться отсюда.

- Может ты и прав, - задумчиво откликнулась Унсет.

В любой момент здесь могли оказаться охранники или представители следственного отдела и тогда им мало не покажется. Мантия могла помочь обойти охрану и попасть в архив. Но Лива не спешила. Что-то, что она и сама не смогла бы объяснить, держало ее здесь, в кабинете Бёрка.

Все это время она наблюдала за мистером Бернкастелем, который появившись из-за угла на заднем дворе, добежал до стены и наклонившись, явно с кем-то переговаривался. А теперь просто стоял, чего-то ожидая.
Может ей стоило замутить с Винсом еще двадцать одну минуту, этого бы вполне хватило, чтобы добыть те сведения, которыми явно обладали запертые в архиве. А потом, они бы кинули жребий и решили кто кого бросит на этот раз.

Лива улыбнулась и, обернувшись, инстинктивно скользнула взглядом по Мору, который зачем-то достал из кармана флакон и изучающе переворачивал его в своей ладони.
Чтобы не мешать Кори и Лавру, она, как будто что-то задумав, сделала шаг в сторону и плавно взмахнув каштановой палочкой в направлении шкафа произнесла:

- Mobilicorpus!

Если это не шкаф, то никакого потайного входа нет.

Алиса, наблюдая, как Лива разбирается со шкафом, решила поискать потайной ход другим заклинанием. Этот вариант они ещё не пробовали:

- Dissendium! Dissendium! Dissendium! - девочка шла вдоль стен кабинета, взмахивала палочкой и проверяла стены на потайной ход.

На всякий случай она проверила и пол, и потолок.

Мэр Бёрк, и правда, оказался загадочной личностью. Однако не настолько, чтобы иметь в своем кабинете потайную дверь. Об этом недвусмысленно (и, надо признать, весьма противно) проскрипел отодвинутый книжный шкаф, за которым не оказалось ровным счетом ни-че-го, если, конечно, мы не будем считать стертых в некоторых местах обоев.
Однако, следующую реплику Лива произнесла только после того, как дождалась эффекта от чар мисс Индиго, которые, как бы печально это не звучало, также не привели к желаемому результату:

- Зато теперь мы знаем, что это ключ не от потайной двери.

Не имея ни малейшего представления о том, разделяют ли ее оптимизм остальные, она вернулась к своей первоначальной версии о объекте куда менее приятном, чем дверь, но, по крайней мере, более подходящем под ключ.
Для этого, она обошла мистера Мортимера, лицо которого явно светилось догадкой относительно флакончика «с чернилами», и приподняв в области колен свои светло-коричневые брюки со стрелкой, вновь опустилась под стол в поисках «чего-то необычного».
Далеко не сразу, немного попыхивая, она нащупала ящик, который был намеренно скрыт от посторонних глаз.

- Лавр? – она опять немного помедлила, скорее от нерешительности, как бы проверяя реакцию слизеринца на произнесенного имя, и только потом добавила, - кажется здесь есть нечто, что может подойти к ключу…

Лива поправила кудрявую прядь над лбом смоченным слюной пальцем, которая мешала обзору, и добавила, обращаясь ко всем:

- Если мы и не узнаем здесь что-либо о смерти мистера Бёрка, то явно этот кабинет имеет представление о жизни мэра.

А после вылезла, чтобы не мешать слизеринцу разбираться с замком.

Алиса плохо знала мистера Бёрка - мэра Хогсмида. Вернее, не знала совсем. Придя в Хогвартс в январе этого года, она до сих пор не дошла до Хогсмида. Она и услышала-то про мистера Бёрка лишь несколько дней назад, поэтому предвидеть какие-то его шаги в прошлом она не могла, как не знала и о каких-то чертах характера мэра. Всё это она узнавала прямо сейчас, по мере нахождения разных интересных фактов.
Поэтому Алиса стала скорее бесцельно бродить по кабинету. Её внимание привлекли книги, множество книг - и она стала проглядывать их корешки, некоторые вытаскивала с полки и проглядывала содержимое, не мешая Лавру разобраться с ключиком и ящичком, найденным Ливой.

Перед тем, как на его ладонь опустился ключ, Лавр успел пробежаться ладонями по ещё нескольким вещам. Потрогано, прощупано и проверено было всё настольное имущество, каждый деревянный сантиметр, всякая грань, сторона и угол. Оставались лишь сосуд, стоящий недалеко от шара, и сам шар, который магнетическими всплесками выгладил волю Искрицкого и сделал её излишне пластичной. Правая рука легла на горло сосуда, левая – на поверхность шара. И если пальцы левой поглаживали фарфор без особой цели, то пальцы правой пытались вытянуть из шара планировку ещё одного этажа.

Тем временем господин Мортимер не постеснялся прикарманить деньги и флакон; последний мало заинтересовал равнодушного к чернилам Искрицкого, а вот скользнувшая в карманное чрево монета заставила его хмыкнуть. Ревность уступчиво выдохнула, сердечно скребанула и освободила место для зависти. К факту лёгкой кражи, к осознанию того, что это сделал не он, к беспрепятственной наглости совершенного. Повторять за карманником Лавр не стал; это было выше его выращенного слизеринского достоинства, его личного и его семейного. Он только покосился на Мортимера. И ещё. И ещё. Ещё чуточку.

Ты так окосеешь совсем, Искрицкий.

Эта мысль принадлежала ему, но была так похожа на реплику Кори, что Лавр тут же повернулся к напарнику по конфетам, каламбурам и крышеванию.

- Посмотри. Ты, скорее, по определенным замочкам, но, может, есть идеи, от чего он может быть? – Она отпустила шутку, а потом на его ладонь опустился ключ. В голове всплыли воспоминания о лекции по замочным заклинаниям. На ключ можно было запереть практически всё, и кажущаяся простота данного постулата не играла им на руку.

– От чего угодно, – было выпалено без особых раздумий на шутку и сам вопрос. – От дневника, потайного хода, двери, шкатулки, чемодана. Твои идеи? А Ваши?

«Ваши» было обращено ко всем находящимся. Двинулся шкаф, пространство прорезала связка проверочных заклинаний, было предложено двигаться за пределы комнаты, пока Лавр оглядывал кабинет, пытаясь выискать зацепку. И Лавр зацепился – за сбивчивую жестикуляцию, косые взгляды на нижнюю часть стола, излишнюю активность на свадебной фотографии со стороны мужчины. И это не было похоже на энергичное воркование обручившихся – мэр явно нервничал из-за статуэточной находки. Начались гляделки: Искрицкий щурился, господин Бёрк отвечал ему тем же. Слизеринец подходил ближе, бумажный жених упирал глаза в пол. Лавр выставил ключ перед фотографией, Рэндалл недовольно поджал губы.

– А Ваши, господин Бёрк, – вопрос был задан без нажима, но что-то беззастенчивое в нём чувствовалось, – а Ваши предположения?

– Лавр? – Послышался запыхавшийся голос Ливы из-под стола. – Кажется, здесь есть нечто, что может подойти к ключу.

– И я так думаю, – Лавр чуть усмехнулся и поиграл ключом в руке. Госпожа Унсет отошла в сторону, а Искрицкий подошёл вплотную к столу. – Проверим?

Ключ скользнул в замок и повернулся пару раз. Запели цилиндры, шевельнулись пластины, защёлкали замочные выемки и дужка – или так только показалось. Но что-то же должно было произойти?

Замок податливо щелкнул, и в открывшемся ящике обнаружилось следующее:

Рассмотреть ближе

Рассмотреть билеты

Рассмотреть открытку

Рассмотреть письмо

Рассмотреть гербовый пергамент

Алиса вместе со всеми склонилась над высыпавшимися из ящичка вещественными доказательствами, пытаясь понять, о чём в них идёт речь.

Личное дело сотрудника мэрии дало девочке общие сведения о мэре.

Билеты оказались "говорящими". Алиса расположила их для себя в хронологическом порядке:
01.07.2017 - Возвращение домой (в это время Бёрк был в Канаде, о чём говорит кленовый лист)
15.07.2019 - Вдали от дома
08.01.2022 - Нет пути домой
И всё это на фоне картинки с изображением Кисловодска.

Открытка была датирована 12 марта 2022 года, и в ней говорилось о том, что уже четвёртый год его нет там, где живут Сара и Гани. Перечитав открытку, Алиса почему-то убедилась в том, что в Канаде у мистера Бёрка остались жена и сын. Хотя... а кто такой Энтони тогда? Возможно, всё же это какие-то близкие друзья.

Из письма, датированного совсем недавним числом (29 мая 2022 года), девочка вынесла тот факт, что кто-то требует от мистера Бёрка перестать обманывать свою жену Мериду. С кем-то женского пола мэр постоянно встречался в последние дни в своём "укрытии". Алиса отметила отдельно факт места-укрытия. К тому же этот кто-то, видимо, живёт тут, так как ведает рабочими и финансовыми делами.
Итак, появляются женщина и мужчина.

А вот последний пергамент оказался интересным. Этот пергамент-приглашение на Святочный бал, посвящённый Кубку Серебряного дракона, который проходил вроде как в 2021 году. Уж не на этом ли балу мистер Бёрк познакомился с кем-то? Там принимали участие гости из Тибидохса и Магисмо. Насколько Алиса могла заметить, один человек из этих гостей до сих пор периодически показывается в Хогвартсе. Но женился мистер Бёрк уже после окончания КСД.

Девочка положила пергамент на стол и отошла к окну, пытаясь привести все факты в какой-то порядок.

Алиса продолжала размышлять об открытке. Кто такие Энтони, Сара и Гани? Близкие знакомые? Но почему подписано, что любящие только Сара и Гани?
- А-а-а-а-а... - Алиса вдруг поняла, что там не три человека, а всё же два. И не Гани, а Тони. Энтони и Тони - это один и тот же человек: полное имя и сокращённое.
Итак, всё же в Канаде у мистера Бёрка, действительно, осталась семья - жена и сын.

"Говорящие билеты" говорят о том же: дом - это Канада. В 2019 он вдали от дома. В 2022 году обстоятельства складываются так, что о возвращении домой в Канаду не идёт даже и речи. Потому что в 2021 году он женился. Но, видимо, мистер Бёрк в письмах продолжает оправдываться, что не может приехать по каким-то причинам.

Итак, семья в Канаде, жена тут и ещё какая-то женщина, с которой он встречается в последнее время и тем самым обманывает жену. И ещё какой-то мужчина, кто написал письмо. Этот кто-то, интересно, где работает в Хогвартсе, если ведёт какие-то рабочие и финансовые дела?

Держась рукой за спинку кресла, она, как и все, слегка наклонилась к бумагам, которые были извлечены из потайного ящика и сейчас возлежали в хаотичном порядке на столе. Предвкушение запретного плода неожиданным образом заставило ее сердце учащенно биться. Глаза же чернели омутом в свете настольной свечи, так неуместно смотревшейся при утреннем свете, лучи которого медленно, но верно завоевывали пространство кабинета.
Какое-то несвойственное ей чувство и оцепенение наползало на еще неопытного стажера при виде всех этих бумаг. Казалось, по отдельности, они являли собой все лишь пазлы обыденной картины жизни высокопоставленного волшебника, но вместе бумаги, самым ужасающим образом сплетались в маску смерти, в примерке которой отказать себе мэр так и не смог.

Лива на секунду закрыла глаза, отгоняя от себя застывшее лицо мистера Бёрка. И буквально заставила себя посмотреть на стол. Досье лежало к ней ближе всего, неудивительно что взгляд упал именно на него. Надо же, 43 года! Какой старый!
Шестнадцатилетняя колдунья с сочувствием остановилась на имени матери, перечитав дважды. Знает ли она уже, что никогда больше не увидит сына? А двое братьев, где они сейчас?

Пока Лива неотрывно изучала досье, Алиса успела разложить билеты, а кто-то вслух прочитал письмо. Лива взглянула на марку, она принадлежала совятне Канады.

Значит мэр, четыре года назад покинул Канаду, оставив там не только туристическую фирму, но и любящие сердца Сары и Тони.
- Сара и Тони, - повторила она. Тони был явно ребенком, а Сара…

- Бедная миссис Кравд, - против своего желания вырвалось у пуффендуйки.

Огонек свечи шелохнулся, потревоженный ускользнувший к окну Алисой, и Унсет нетерпеливо задула свечу, как будто вместе с огнем могли развеяться тайны мистера Бёрка.

Билеты были свидетелями событий, о который мистер Берк забывать явно не хотел.

«Человек-паук», - Лива усмехнулась. «Ну, какой мальчик не любит комиксы?» «И правда, какой? Тони или наш мэр?»

Один из билетов был куплен еще в Канаде. Лива сверилась с досье. И правда, Бёрк в этот период как раз наполнял сердца таинственных Сары и Тони любовью…
Два других фильма, если Бёрк и смотрел, то точно без Энтони… Проставленные на них даты соответствовали времени, когда карьера Берка шла в гору в Англии. Лива вдруг подумала, что в Магическом Лондоне волшебнику редко случается по-настоящему ощутить одиночество, его всегда разгоняют мерцающие в окнах огни и человеческая суета.

Мятое, потрепанное письмо, Унсет прочитала сама, но преждевременные выводы делать не стала. Возникало слишком много вопросов, ответы на которые были не очевидны.
Роковой незнакомкой могла быть кто угодно, даже Сара, так как с момента ее последнего письма прошло более двух месяцев. За это время можно было посетить сотни провинциальных городов и убить столько же предприимчивых мэров.

Конечно, они еще вернуться к письму… Взгляд Унсет зацепился за гербовый пергамент…

- Кубок Серебренного Дракона…

Мурашки заблуждали по коже волшебницы, и она сильнее натянула пиджак.
Конечно, Унсет понимала, что Святочный бал, проходивший 25 декабря 2020 года в Хогвартсе, не был связан с перечисленными ранее именами. Он был дорог Бёрку по другой причине… И все же приглашение заставило Ливу вспомнить о том, как в жизни всё и все переплетены.

- Интересно, знала ли миссис Кравд?... - она произнесла это вслух?

Пауза затянулась, все погрузились в свои размышления и стажер с благодарностью за эту передышку присела на кресло и закрыла глаза.

Нет, она не ошиблась… Тот бал она помнила в деталях. Мор, ее белое неудобное платье, которое сжимало тело настолько, что невозможно было вздохнуть, а подол вечно путался и задевал мебель и… Злобный маг. Лива улыбнулась, вспомнив их первый и последний парящий в воздухе танец. Да, мистер Бёрк там тоже был в компании тогда еще мисс Кравд.

Нет, она точно не ошиблась. Приглашение должно было быть отправлено директоратом, по крайней мере от его лица. И Бёрк просто не мог прийти один.

Значит приглашение всего лишь память, как и билеты в кино, но последние совсем о другой жизни. Или нет? Что заставило мэра хранить билеты в кинотеатр на фильмы, которые он или кто-то смотрел в разных городах и разные периоды жизни? Если это место свиданий, то явно неромантических.

Неужели Бёрк вел двойную жизнь? Все говорило об этом…

Сын… О, Мерлин!

Лива открыла глаза и недолго смотрела на Мора, а после вновь потянулась за письмом.
Его автор, хорошо знал Бёрка. Об этом говорило многое. Но что их связывало? Совместный бизнес? Унсет вернулась к досье, той ее графе, где говорилось, что о неком Л. Савинья-Алвы.

А Бёрк, действительно, был непромах. За два года, начиная с 2018 стать доверенным лицом и приемником…

Был ли связан их бизнес с туристической сферой, знакомой ему со времен Канады? Открытка из Кисловодская могла косвенно на это намекать. Но тогда их заведение должно значится в реестре недвижимости Магического Лондона. Не он ли хранился в архиве?

Унсет решила не зацикливаться на этой версии. Она бегло оглядела собравшихся.

Нет, из них никто не мог знать, где чета провела свой медовый месяц.

Или все-таки мэра с господином Савинья-Алвы связывала... политика. А как звали предыдущего мэра?

- Винсент!!

Лива резко вскочила с кресла и буквально в две секунды оказалось у окна, распахнув форточку и запрыгнув на подоконник.

- Эй, Винс! – шепотом прокричала она. – Ви-и-инс! – она нетерпеливо хмыкнула, не обнаружив никакой реакции со стороны когтевранца. – Винс, я жить без тебя не могу! – быстро сообразив, тихо прокричала она и улыбнулась, поняв, что услышана.

- Ты, случайно, не помнишь, как звали предыдущего мэра? И еще… - протараторила стажер, - Не знаешь, чета Бёрк, провела медовый месяц не в Кисловодске?

Бернкастель как раз заканчивал плести ловушку для голубей из шнурков и палок, как услышал ЕГО: голос из прекрасного далека. Винс сразу смекнул, что здесь что-то не то. В прекрасном далеке его должны называть Его императорским величеством всея Вселенной,ну или, на худой конец, мистером Бернкастелем, а не Винсом. Значит, это голубиный бог, но тогда с ним вообще лучше не завязывать диалога, а то ещё убедит на что-нибудь тупое, у голубей другого не бывает.

– Винс, я жить без тебя не могу!

Тут до Бернкастеля дошло: голубиный бог говорит голосом Ливы! Батюшки, это не сплетни! Он - женщина! Они - женщины!

Мир перевернулся с ног на голову, а ведь сегодня утром по радио сказали, что Козерогам нужно беречь себя от потрясений. Вот это попал, пропал!
С другой стороны, когда богиня, даже если она всего-то главная по голубям (но ведь из же миллиарды), твоя бывшая, которая ещё и жить без тебя не может, то будущее обеспечено. Только к чему эти вопросы? Зачем голубям вснего мира знать, где был медовый месяц у мэра и завуча? План по бамбардировке шляп не выполнили что ли? Надо выяснить, интересно же. Винс встал, отряхнул джинсы и пошел на голос.

- Привет, Лива! Я и не знал, что у вас офис в мэрии! Думал, повыше, - Винс ткнул пальцем в небо. - Ну, там... А мэра звали как-то на коньяк и халву похоже, не помню уже. И вообще, ты думаешь, я свечку держу что ли тут у каждого? Про отпуска Бёрка не знаю, а вот Злобный твой регулярно в Кисловодск катается... Тебе зачем, кстати?

- Привет, Лива! Я и не знал, что у вас офис в мэрии! Думал, повыше. - Винс ткнул пальцем в небо. - Ну, там…

А та самая Лива, даже не будучи музыкальной, уловив нотку сарказма, мысленно помотала головой и усмехнулась тоже про себя, рассудив, как ей казалось, достаточно мудро, что лучше пропустить первую часть мимо ушей и сразу приготовиться ко второй.

И не прогадала!

- А мэра звали как-то на коньяк и халву похоже, не помню уже. И вообще, ты думаешь, я свечку держу что ли тут у каждого?

Тут уж улыбка сама собой мелькнула на лице корреспондентки желтой прессы, прежде чем новая информация дошла до лобной доли и распределилась равномерно…эээ… там, где и должна, да еще сопоставилась с уже бросившей свои чемоданы информацией. Тогда-то, ее бывший и смог услышать:

- Коньяк!!

Лицо Унсет озарилось настолько ярко, а в глазах заблестели настолько странные огоньки, что любой наблюдатель при виде «такой красоты» мог сделать вполне соответствующие, но точно неправильные выводы.
Однако Унсет была не из тех, кто обращал внимание на то, кто о ней что думает, а потому и следующие слова мистера Бернкастеля не были упущены из вида:

- Про отпуска Бёрка не знаю, а вот Злобный твой регулярно в Кисловодск катается...

Да, про Злобного она знала, но не хотела открывать этот ящик Пандоры раньше времени.

- Тебе зачем, кстати?

- Деньги и слава, все, как всегда.

Она сказала это спокойно и даже торопливо, а тело повинуясь естественному порыву повело плечиком, что вряд ли было заметно.

- Мне оче-е-ень нужен эксклюзив, - честно добавила она, дополнив следующие слова досадливыми нотками, - никто не читает «Пуффендуйского садовника», а тут такой шанс.

Ее голова с выпавшими кудрявыми прядями уже было скрылась за шторой, но внезапно появилась вновь, блеснув очередными искорками из глаз по вполне очевидной конструкции возле выпускника Когтеврана, а после и по самому юноше:

- Если я узнаю, что ты поймал Альдонсо, убью и буду всем говорить, что никогда тебя не любила!

Она подавила смешок, но озорство вырвалось наружу в виде воздушного поцелуя.

Штора шелохнулась и голова пуффендуйки, наконец-то, скрылась.

Лива была из тех девушек, которых трудно найти, легко потерять, невозможно забыть и ну очень сложно понять. Из этого странного диалога Винс вынес только то, что Ливе нужны:

1) Деньги
2) Слава
3) Коньяк
4) Эксклюзив
5) Совершить ритуальное убийство, чтобы все поверили в то, что она его никогда не любила

Бонусом к последнему шел воздушный поцелуй, а это значит, ей точно вообще никто не поверит.

В общем, Лива скрылась в окне так же быстро, как и появилась в нем, а Бернкастель снова остался один на один с собственным великолепием. Принял как должное, что его сегодня все кидают, отошёл к ближайшей клумбе и снова сел на бордюр в режиме ожидания.

Солнце неплохо так уже подпекало через дырки на коленях и пока ещё плохо через п е р ф о р а ц и ю кроксов. В общем, оставалось только надеяться, что что-нибудь случится: ну там, солнечное затмение или хотя бы всех уже выгонят на улицу, чтобы с чистой совестью сообщить, что все они лошары, и уйти в закат.

Алиса, стоя у окна, продолжала размышлять. Что-то мучило её. Было ощущение, что что-то проскальзывало мимо... что-то важное. Она возвратилась к столу и взяла письмо. Стала его перечитывать, анализируя каждое предложение. И с каждым разом однажды возникшее предположение находило всё новые подтверждения. Вглядываясь в переплетения букв, девочка вдруг ахнула.
"Нет, - помотала она головой. - Нет, нет..."

- Ребята, - тихо проговорила Алиса, - я, похоже, знаю автора письма. Вы его тоже знаете. Но это не убийца. Об этом говорит текст письма. Однако этот человек может помочь с расследованием. По крайней мере, у него можно узнать, состоялась ли встреча, когда она была, о чём говорили. И, главное, мы можем узнать имя женщины. К тому же я почти уверена, что убийства не было. Возможно, произошёл несчастный случай. Или... - тут девочка запнулась, но через некоторое время продолжила: - или мистер Бёрк ушёл из жизни по собственной воле.

Все происходило слишком быстро. Кори казалось, будто она пытается починить треснувшие песочные часы, находясь за стеклом изнутри, да только не в нижней половине, а в верхней - песок скользил между пальцев, и в какой-то момент девушка просто... перестала пытаться. Вокруг нее что-то творилось и вытворялось: она слышала, как Лива и Лавр открыли-таки потайной замок, найдя там какие-то документы. Взглянула Мастерс на них лишь вскользь, хотя внимательно слушала все, что говорили присутствующие в комнате.

И вместе с тем ее не покидало какое-то тревожное чувство. В попытках успокоить себя и деть куда-то руки - Кори сама не заметила, как начала заламывать пальцы, нервничая - слизеринка все же дошла до картотеки, решив посмотреть, какие данные хранятся в кабинете мэра. Трудно было искать что-то, когда неизвестно, что нужно найти, но ведь должно же здесь быть хоть что-то?...

- Или нет пути домой, потому что дома больше нет, - подумала Мастерс, а потом осознала, что подумала об этом вслух. Но не это заставило ее вздрогнуть, а внезапная яркая вспышка киноварно-тицианового цвета перед глазами, будто кто-то зажег перед ее лицом факел; внезапный отблеск серебра от, кажется, прилетевшего сорванного ветром листа с ближайшего дерева - дома больше нет, нет, нет-нет-нет-нет...
Оставалось только тряхнуть головой, отгоняя этот морок, но вот чувство, что раскаленный металл пронзил ей руки в местах, где были нанесены ее руны-клеймо, оставалось. Девушка даже опустила взгляд, чтобы убедиться, что локти не горят. Какая чушь, Кори!..

- Нет пути домой, потому что просто не может вернуться или потому что дома больше нет? - повторила она, отходя от картотеки с какой-то папкой в руках (казалось, что ее непременно нужно взять). - Возможно ли, что в период с июля две тысячи девятнадцатого по январь текущего года с его домом что-то случилось? Не знаю... Проиграл его в казино? - девушка даже усмехнулась, понимая, что идея открыть подобное заведение все никак не покидает ее темную слизеринскую амбициозно-предпринимательскую голову.

Проходя мимо карты, Кори не могла на нее не взглянуть; ответа от Тома все еще не было, и она начала переживать, что эту записку кто-то перехватил. И вместе с тем Мастерс знала - не перехватили и не могли перехватить; журавлик бы скорее лишился крыльев, чем попал в чужие руки; это была его птичка - вот только едва ли дело было только в магии Звука, которая уверенно и точно достигла бумажного птичьего уха.

И где ты тогда?

Некоторые отметки и имена на карте переместились: теперь их так же можно было видеть во второй секции архива. Значит, с ними все в порядке, и они даже продвигаются в своих поисках - какая наглость! Сказала вслух или подумала? Подумала или сказала вслух?

Один лишь Брук из всего ее окружения мог, ничего при этом не делая, заставить Кори вести себя импульсивнее обычного и привычного: вламываться в двери посреди ночи, устраивать скандальные разборки, демонстрировать друг другу характер. Вот и сейчас ее порыв был вызван Томом.

Потерялся будущий борец со злом и исследователь жизни и смерти; при себе, вероятно, куча бумаг и страшных картинок; особые приметы: "четвертый курс, рост почти два метра, очень красивый"... Черт возьми, да я тебя из-под земли достану, не надейся!

Схватив со стула мантию-невидимку, Мастерс не слишком долго покрутила ее в руках, а потом - так же, резко, не особенно думая, повернулась к Лавру. Было несколько странно вообще даже спрашивать его об этом, учитывая некоторые обстоятельства, но Кори решила не погружаться в мыслительно-думательные и горько-сладкие ямы, а потому просто спросила:

- Ты со мной?

Уголком глаза слизеринка, кажется, уловила появившееся на карте новое имя... Или же показалось?

Не показалось.

Кори не успела передать Лавру мантию, что скрыла бы их от глаз охранников и от всех возможных других, как огненным залпом - или же барабанной дробью? - на них опустились сразу несколько событий. Была - не одной только Кори - замечена новая точка на карте, которая сильно напрягла мисс Унсет; это напряжение стажера-криминалиста привело в движение сосуд, что разбился едва ли не с оглушающим звоном; в оконное стекло постучались.

Постучались?.. Девушка нахмурилась, а где-то под ребрами что-то дернулось.

- Подожди минуту, Лавр.

Едва ли не оглушающий звон не смог, однако, заглушить тихое постукивание бумажного клювика о стекло. Мастерс, не отрывая взгляда от птички, небрежно бросила мантию на кресло и своим особенным летяще-скользящим образом обогнула всех и все, чтобы оказаться у окна и открыть его, уже не слишком думая о последствиях возможного сквозняка.

- Иди-ка сюда, - Кори шепнула это вернувшемуся бумажному журавлику; шепнула с удивительной даже для себя самой нежностью и с легким нетерпением. Заметила, что крылатая фигурка слегка покосилась, оценила пару двойных сгибов на бумаге - выглядишь потрепано, да? - и аккуратно развернула птичку, читая записку.
Можно было бы сказать, что не прочесть ни одного вопроса в послании оказалось удивительным - Том любил вопросы. Довольно часто они были заданы не ради того, чтобы услышать ответ; скорее для того, чтобы чуть ли не ткнуть носом в то, о чем нужно подумать, вправить на место покосившиеся мозги, смыть морочащую голову пелену перед глазами. Да, можно было сказать, что отсутствие вопросов в записке стало для Кори удивительным.

И все же не стало. Это могло бы шокировать всех вокруг, но эти двое еще и разговаривали. И разговоры эти были довольно короткими, если речь шла о чем-то важном. Саймон Р. Уиллис... И какое отношение он имеет к произошедшему? Мастерс попыталась вспомнить, не видела ли она это имя среди архивных папок или в картотеке. Вернувшись все к тому же отсеку книжного шкафа, она начала перебирать алфавитные закладки: "Р", "С", "Т"... "У". Осталось найти нужную фамилию.

Одну минуточку, мой друг, всего одну минуточку, и мы пойдем. Если бы спина Кори могла транслировать все, что творится в ее голове, то Искрицкий бы уже понял, что девушка не оставляла ни его, ни высказанное ею самой же предложение. Главное, чтобы спина не начала транслировать ничего другого.

- Лива, - обратилась она к носительнице еще одной фамилии на искомую букву. - Ты, кажется, перебирала папки на столе - не видела там ничего о Саймоне Уиллисе?

- Значит, Коньяк Халва, - она снова не удержалась от звучного смешка, пытаясь развеять образ, так бесцеремонно созданный в ее восприимчивом уме мистером Бернкастелем. – Савиньяк-Алва, - повторила она уже более серьезно и вслух.

Она не заметила как оказалось возле стола, и что-то обдумывая, машинально потянулась к кристаллам, переставляя их словно шахматные фигуры в этой игре с жизнью и смертью. Фигуры явно множились, но все же их круг по-прежнему был недостаточно велик.

Деньги, власть, любовь. Сколько раз эти три слова становились причиной смерти?

Она уловила только обрывки фраз Алисы и они, вместе с напевным сердечным скрежетом Кори «или нет пути домой, потому что дома больше нет», сейчас сливались с ее собственными размышлениями, создавая что-то наподобие какофонии.

- Нет, - неожиданно даже для себя произнесла норвежка, видимо потому, что слова пуффендуйки задели некие профессиональные струнки, которые заиграли вопреки воли стажера. – У нас нет никаких оснований делать подобные выводы на основании почерка.

Рука резко оторвалась от очередного кристалла и схватила письмо, а взгляд бегло скользнул по двери, уловив скрывающиеся фигуры.
Что ж, этого стоило ожидать. Каждый в этой истории выбирал свой путь, и Лива чувствовала, что на своем она просто должна сделать длительную остановку здесь, в кабинете мэра.

- Мы не можем сделать почерковедческую экспертизу, Алиса, - возвращая внимание третьекурсницы, произнесла она. – Но мы все-таки способны вынести из него кое-какие вопросы.

И она их озвучила. Возможно, это был излишне эмоциональный вопль удивления и протеста от того, что люди такие странные.
Каждому кажется, что ты знаешь тех, с кем работаешь, учишься или живешь долгие годы… И все же они остаются далекими и загадочными. Загадочными, как скорбящая по своему мужу миссис Бёрк в девичестве Кравд. Загадочными, как бывший мэр Савиньяк-Алва долгие годы посвятивший себя работе на благо Хогсмида и Магического Лондона и который до последнего времени, если судить по письму, имел общие финансовые вопросы с человеком, приведенным им же во власть.

Она пояснила Мору и Алисе, что считает пропитанное настойчивостью и эмоциональностью письмо, было написано предшественником Бёрка. По крайней мере, это объяснило бы напоминание автором послания того, что он не мэр Хогсмида. Иначе, зачем это упоминать?

И наконец, загадочными, как сам мистер Бёрк, красивый, успешный, юркий мэр, который унес бог весть какие тайны с собой в могилу.

Она неприминула также заметить, что, у нее нет никаких оснований это полагать, но «укрытие», как-то связано с приобретенным или арендованным домом, возможно квартирой в районе Хогсмида или Магического Лондона. И что хорошо бы просмотреть документы на частную недвижимость за период с 2021 до начала 2022 годов, которые, возможно, хранятся в архиве.
А может стоит также проверить торговые точки, ибо финансовые проблемы, на которые напирает автора письма могут быть связаны именно с ними.

И потом, - закончила она, - что эта за таинственная гостья в письме? И кем приходятся Бёрку Сара и Тони?

Алиса выслушала эмоциональную тираду Ливы, но осталась при своём мнении. Однако ничего в ответ говорить не стала. Конечно, девочка была относительно новенькой в этом мире и многого ещё не знала, но иногда взгляд со стороны, не ограниченный никакими привязанностями, может оказаться более правильным. Нет, конечно, Алиса допускала, что могла ошибаться, но факты, которые она увидела, говорили о другом. На память девочка не жаловалась, а других фактов пока не было. Поэтому Алиса по-прежнему считала, что письмо написал другой человек, а не тот, на котором настаивала Лива. Её догадку подтверждали и фразы из письма, которые они с Ливой трактовали по-разному.
Но спорить с Ливой девочка не стала.

Алиса взяла несколько кристаллов со стола - кристаллы в руках девочку всегда успокаивали. Она отошла к окну и стала рассматривать кристаллы на свет, любуясь внутренними переливами. А тем временем мысли в голове текли и пытались выстроить обнаруженные факты в какую-то логическую цепочку.

- Ты со мной?

Алиса оглянулась и увидела, что Кори схватила мантию-невидимку и обращается к Лавру.

- А вы куда?

Алиса подошла к проектору и увидела, что пойманная охранниками часть хогвартчан уже переместилась в другой отдел архива. Им удалось что-то найти? Однако среди имён появилось новое.

- Шэрон Харрингтон, - прочитала девочка на карте. - Интересно, а это кто?

От Ливы не ускользнул скептический взгляд Алисы. Девушка улыбнулась, но опять про себя. Поставленные ею вопросы, в большинстве случаев не были услышаны, идея полностью завладела Алисой и только укрепилась после ее слов. И Лива отнеслась к этому с пониманием.

Мор, кажется, был больше подвержен сомнениям, но также тактично промолчал. Лива надеялась, что пока.

Унсет ни при каких обстоятельствах, не могла бы о себе сказать, что она обладала той мудростью, которая позволяла бы ей выстраивать отношения с другими людьми. Но она была достаточно понятливой, чтобы осознавать свою заметность и на факультете, и в школе. В большинстве случаев, это отталкивало от нее людей, но не пуффендуйцев. Как ей казалось, они относились с пониманием к ее многочисленным причудам и во многом оправдывали ее ветреность и прямоту.
И сейчас, интуитивно, Лива понимала, что должна сменить стажерский напор и проявить ту гибкость, которая требовала ситуация. Ей было сложно.

- Значит, - начала она мягко, но настойчиво, обращаясь к Алисе, - ты думаешь, что оборот «я не мэр Хогсида, хочу тебе напомнить» случаен?.. Вполне возможно, вполне возможно, - последнее она повторила почти про себя, решив посмотреть на это другими глазами. – И… - продолжила стажер, - Савиньяк-Алва, приемником которого стал Бёрк, не мог являться автором письма?

Последнее хоть и обращено было Алисе, Лива произнесла и себе тоже.

- Ты думаешь, - она помедлила, прежде чем произнести следующее, - директор причастен к убийству?

К удивлению шестикурсницы, слова, произнесенные ею, не произвели того гнетущего впечатления, которые они имели будучи неозвученными, а потому Унсет продолжила:

- Но мне интересно, почему ты думаешь, что письмо написал директор?
- Конечно, - быстро продолжила она, - они были связаны деловыми отношениями, - очевидность этого Лива не могла отрицать. – Возможно, они сблизились именно тогда, когда мисс Кравд стала миссис Бёрк.

О тёплых отношениях внутри директората знал весь Хогвартс и, вполне вероятно, что директор переживал за миссис Бёрк не меньше, чем за профессора Дели-Шефер. И все же Унсет не видела больше никаких улик, указывающих на их связь… Однако она продолжила и ее голос звучал совершенно спокойно:

- Интересно, кто эта загадочная незнакомка? И есть ли связь между ней и Сарой из Канады?

Унсет поддалась вперед, завидев новую точку на карте, при этом ее левый локоть задел сосуд, который все это время покоился на краю стола, и резкий звук пронзил густой воздух небольшого кабинета.

- Черт! – вырвалось у нее.

То, что детектив Харрингтон появилась в помещении архива не придавало прочности их нелегальному положению.

- Но мне интересно, почему ты думаешь, что письмо написал директор?

После последних слов Ливы Алиса поняла, что надо объясниться и поставить все точки над и. Какое-то время она ещё размышляла и приводила мысли в порядок.

- Знаешь, когда я поступила в Хогвартс, то первое время ходила по разным закоулкам и рассматривала всё, что попадалось. Ну и конечно обратила внимание на дипломы выпускникам. Особенно привлекли внимание последние. И особенно подпись директора. И вот эти Р, р, т - с точностью повторяются в письме. Но похожесть почерка - это было последним фактом для меня, так сказать закрепляющим первые догадки. А первая была - это то, что их связывали рабочие и финансовые проблемы, которые мэр с какого-то времени перестал, видимо, выполнять. Я заметила, что с некоторого времени пропуски в Хогсмид стал выдавать директор. К тому же я не могла больше вспомнить никого мужского пола в Хогвартсе, с кем бы мэра могли связывать рабочие и финансовые отношения. Следующий факт - это переживание за миссис Бёрк, которая зам директора. Понятно, что человек со стороны переживать так вряд ли будет. Все эти факты упрямо привели к директору и закрепились похожестью почерка.

- Ты думаешь, директор причастен к убийству?

- Нет и ещё раз нет. Как только цепочка выстроилась так, то появилась мысль, что возможно директор и хотел встретиться с мэром, но только чтобы поставить ему мозги на место, но никак не убить. В общем-то за такое не убивают. А если что и произошло, то исключительно как несчастный случай. Но знаешь, твои рассуждения по поводу предыдущего мэра и... - Алиса взяла письмо и опять пробежалась по нему, - и особенно слова про вот эту женщину всё же как-то не очень вписываются в общую картину. Похоже, что женщина очень опасная, коли такие предупреждения. К Хогвартсу она точно не имеет никакого отношения. Если мистер Бёрк - преемник Савиньяка-Алвы по какому-то бизнесу, то между ними вполне могут быть и рабочие, и финансовые дела. Знал ли предыдущий мэр близко миссис Бёрк, чтобы так за неё переживать, - не знаю. Кто эта женщина, о которой идёт речь в письме, - опять вопрос. Сара и Тони - на мой взгляд, семья, оставленная Бёрком в Канаде. Возможно, неофициальная семья. Почему он её оставил? Вопрос. Возможно, что-то произошла там в Канаде, что мистеру Бёрку пришлось "бежать" через океан, подальше. Могла ли Сара приехать сюда? Могла. Её открытка датирована мартом. Не получив ответа или получив опять смутное оправдание, она могла не выдержать и приехать. Возможно, мистер Бёрк не хотел с ней встречаться в Канаде, чтобы не компрометировать себя. Или чтобы случайно не попасться? Поэтому постоянные оправдания, что не может приехать. Но у меня такая любящая женщина, как Сара, никак не ассоциируется с опасной женщиной, о которой идёт речь в письме. Женитьба на мисс Кравд - это как прикрытие или всё же по любви? Тоже не знаю. Тогда директор отпадает однозначно и выходит на первый план предыдущий мэр.

Алиса сделала передышку в своих рассуждениях. Она понимала, что факты крутятся и никак не могут склеиться в единую картину.

- А что тогда значат "говорящие билеты"? Они однозначно говорят, что домом он считал Канаду. Но по какой-то причине в 2022 году стало ясно, что ему нет пути домой. 8 января 2022 года. А ты не знаешь случаем, что случилось в этот день или в дни, близкие к нему? - обратилась Алиса к Ливе, хотя всё предыдущее по большей части тоже было адресовано ей.

Алиса ещё раз, уже в который раз, перебирала письмо, открытку, билеты.

- А вот приглашение на Святочный бал выбивается из рассуждений. Для чего он хранил его? И почему оно заляпано чернилами? Случайно или нет? А может там что было подписано, а потом залито, чтобы скрыть? Кстати... - Алиса раскрыла свой рюкзак и порылась в нём. - Во! Оказывается, есть. Когда-то приобретала - волшебный пятновыводитель. Удалять пятна с пергамента. Попробуем вывести чернильное пятно?

Зеленый сосуд, спокойно стоявший по краю стола, устремился вниз после встречи с локтем Ливы.

Рассмотреть ближе

Но попробовать вывести пятно с пергамента Алиса не успела. Очередная штука в кабинете мистера Бёрка упала и, к сожалению, разбилась.

- Эдак мы всё тут перебьём, - пробормотала Алиса и нагнулась посмотреть, что же там такое.

Девочка увидела кусочки разбившейся ранее дамы, осколки зелёного сосуда, но чуть дальше лежало что-то, что с расстояния не было понятным. Алиса, опасаясь брать в руки непонятно что, встала на коленки и залезла под стол, чтобы поближе посмотреть на это что-то.

Под столом лежала разбитая ампула. Разобрать текст на этикетке не получилось, так как чернила растеклись.

Даже в руках Алисы кристаллы оставались холодны и безучастны к происходящему вокруг.

Алиса рассказывала свою версию достаточно рассудительно, и под конец, Унсет даже решила, что если они завязнут в этой темной истории, и ее также как мэра, убьют, то кафедра мракоборства не останется без своей криминалистической составляющей.

Но делать преждевременные предложения студентке она не стала, тем более что ее собственная неловкость, лишила кабинет Бёрка очередного атрибута.

- А ты не знаешь случаем, что случилось в этот день или в дни, близкие к нему? - обратилась Алиса к Ливе, исчезая под столом.

- Осторожно, осколки, - предостерегла Унсет и тут же, остановленная вопросом, задумалась.

Нет, ничего особенного в эти дни не происходило, рутинные будни обычной студентки: голуби – холодильник – голуби.

- Нет. – честно ответила она, я не знаю.

- Лива, - обратилась она к носительнице еще одной фамилии на искомую букву. - Ты, кажется, перебирала папки на столе - не видела там ничего о Саймоне Уиллисе?

Лива вздрогнула, и не потому, что фамилия Уиллис была ей знакома, нет, просто она точно помнила, что Кори покинула кабинет.

- Эээ, - стажер перебрала в уме все имена и разочарованно произнесла:

- Мне не попадалась. А что это за фамилия та… - начала было она, когда ее взгляд вновь упал на карту.

Там маленькие точки группировались вокруг одной известной фамилии, а вот совсем незнакомые имена опасливо перемещались в сторону кабинета.

- Надо сматываться! – констатировала Унсет и спешно сгребла все документы в папку.

Встреча с детективом не входила в планы пуффендуйки, по крайней мере сейчас, когда поверить в то, что они с Мором зашли исключительно для того, чтобы взять комментарии у следователя по поводу хода расследования, было практически невозможно.
Нет у-уж, оставаться здесь… Она что дура?

Можете не отвечать.

- О, если эта женщина - детектив, то ничего хорошего ждать не придётся. Ребята, давайте, сматываться, а то нас скоро точно загребут. Ох и намусорили мы тут, - девочка оглядела кабинет на предмет осколков. - За это нас точно не похвалят. Так, а что делать с найденными письмом, открыткой, билетами? Мне жалко их тут оставлять. Мы ещё не нашли ответа.

Алиса какое-то время подумала, а потом, направив палочку по отдельности на каждый предмет, произнесла:

- Geminio!

Собрала дубликаты всего, что было в ящичке, и сложила их обратно. Ящичек задвинула и закрыла на ключик. Оригиналы же сложила себе в рюкзачок.

- Reparo! - статуэтка женщины, зелёный сосуд и ампула восстановились. Алиса положила ключик под статуэтку. Оглядела кабинет - вроде стало более-менее прилично, по крайней мере, не бросалось в глаза, что тут кто-то рылся. Быстренько сдвинула книгу на середину стола. Ампулу Алиса тоже решила забрать с собой.

- У нас есть мантия-невидимка, давайте ей воспользуемся.

Алиса взяла брошенную на кресло Кори мантию-невидимку.

- Алиса!

У Кори буквально все вылетело из рук; мгновенно стало совершенно не до папок на столе и не до документов в картотеке. Она, увидев, что пуффендуйка забирает мантию, с крайне обеспокоенным видом посмотрела сначала на однокурсницу, затем - на карту (и вовсе даже не на одну конкретную точку), а потом - на Лавра. Дала сама себе невидимую затрещину за то, что обращается к нему за такой помощью. А потом прокашлялась.

- Мы не влезем под эту мантию впятером, учитывая, что эти молодые люди не маленького роста, - Мастерс помолчала, а потом постаралась добавить так, чтобы выглядело убедительно: - И мы собирались пробраться незамеченными в архив, так что если ты позволишь... - девушка скосила взгляд на друга, игнорируя колющее чувство где-то между лопаток. - Мы ведь собирались, правда, Лавр?

И что она собиралась там делать? Куда идти, что искать, ради чего рисковать?
Кого попытаться оттуда вытащить - а главное, зачем?

- Если что, я могу и сама.

Ведь старосты отвечают за студентов своего факультета.

- Нет-нет, - Алиса спрятала мантию за спину, видя, что Кори тянет руки к ней. - Да, на всех не хватит, но на нас с Ливой - вполне. Может и Мора попробуем укрыть. Тем более, что вам в архиве делать? Там вон какая толпа прошлась. Небось всё, что можно, уже нашли, прощупали, просмотрели.

- Лива, если на Мора мантии не хватит, давай тогда пузырёк с зельем у него возьмём. Мы ещё не выяснили, что это за жидкость там, - обратилась Алиса к Ливе, примеряя уже мантию-невидимку на двоих. - Чтобы он не попался с этим пузырьком инспектору.

Раскрыв мантию, девушки поняли, что ткани едва хватает укрыться одной, а край порван.


Рассмотреть ближе

Раскрыв мантию, Алиса поняла, что её не хватит и на двоих. Какое-то время она думала. Потом раскрыла свой рюкзак, порылась в нём и радостно улыбнулась.

- Лива, ну смотри, - начала она воодушевлённо. - Давай решим, кто будет уходить под мантией. Тому и отдадим все захваченные улики. В общем-то, я подумала и придумала "легенду" своего нахождения тут. Поэтому, думаю, что могу и без мантии попробовать пойти на выход, если другого выхода, чтобы выйти всем, нет. А, кстати, через окно уйти не получится?

Алиса подошла к окну, чтобы оценить место расположения кабинета относительно земли.

Змеиный клубок едва ли мог ассоциироваться у большинства людей с чем-то приятным. Это соединение хитрых, порой корыстных, похожих друг на друга и - в то же время - таких разных злых существ, готовых залезть на другого ради того, чтобы получить свое "место под солнцем".

Мало кто думал, что змеи собираются в такие клубки для того, чтобы перезимовать. То есть, пережить тяжелые времена. То есть, когда такие "времена" наступали, эти змеи объединялись, чтобы помочь выжить себе и остальным.

Просто змеи. Что говорить о тех рептилиях, что носят галстуки и факультетские нашивки.

Кори со всеми вела себя мило: много улыбалась, шутила в радио-эфирах, часто готова была подставить плечо. И все же те, кто успел встретиться с ней в Дуэльном клубе, должны были помнить, как мгновенно менялось ее выражение лица, стоило ей начать думать о сражении - как магическом, так и словесном. Лавр судил - до ее выхода из Турнира по собственному желанию - ее дуэли дважды, и девушка была уверена, что он уловит эту перемену в ее взгляде. Если бы Мастерс слилась со своей стихией сейчас, то кабинет мистера Берка наполнил бы холодный и резкий борей.

Да что ты говоришь?

- Алиса, - елейным голосом начала слизеринка, переглянувшись с Искрицким. Этот взгляд был практически неуловим, но девушка знала, что им сейчас не нужны были слова, чтобы понять друг друга. А он бы и вовсе взорвался, пожалуй. - Не упади наземь от груза принятых решений. И если тебе, - пробежалась взглядом по пуффендуйке сверху вниз и обратно, - хочется прикрыть свое лицо и тело, то мне это точно не требуется.

Повести плечом почти что кокетливо, смахнуть невидимые пылинки с груди, слегка задев значок старосты, отполированный до благородного блеска, вперить холодный взгляд. А затем мило улыбнуться, переведя взгляд на Ливу:

- Не знала, впрочем, что у тебя тоже с этим какие-то проблемы.

Расслабленно, с легкой ленцой и скучающими нотками в голосе. Стрельнув еще одним коротким взглядом в Лавра - уверена, ты знаешь, что делать - Кори взглянула на карту еще раз. Ей показалось - или Том действительно оказался к детективу ближе?

Выворачивание частных бумаг покойного не могло затронуть иных нитей, кроме тех, что торчали из детективного пальто, твиловой шляпы, ошейника собаки-ищейки. Тех, которые привели их всех пятерых сюда: интерес, любопытство, причастность к тайне. Но было что-то ещё, что заставляло Лавра просматривать личное дело, письма и открыточную мелочевку с невнятным трепетом. Хмуриться и сожалеть. Дело было не в сочувствии к господину Бёрку; Искрицкий его не знал и узнать уже не мог, а обстоятельства смерти мэра отзывались в душе слизеринца канительной тревогой и настороженностью. Интуиция тихонько подвывала, пока пальцы и глаза замерли на папке и билетной выкладке.

Просто, – подумалось мельком, пока Лива и Алиса обсуждали версии произошедшего, – не хотелось бы, чтобы после смерти кто-то тряс мои записки, терзал письма, рассматривал памятные открытки.

Почерк в письме растворялся перед глазами, а чернила безучастно белели. С билетов стирались даты и названия. Открытка выцвела до пустоты картонки. Лицо на официальной фотографии потеряло человеческий облик.

Непривычная отрешенность отвела Лавра от жаркой перепалки и распределения улик по карманам. Когда же госпожа Унсет заговорила про «коньяк» и «халву», внимание Искрицкого вновь стало возвращаться к расследованию, а в руке Кори появилась материя цвета пыли и графита: тонкий лён, выкрашенный дезиллюминационными чарами, шаль-невидимка, низведенное в ноль полотно. Возможность скрыться, ускользнуть и посмотреть другие помещения мэрии незамеченными.

– Ты со мной?

Пробраться по коридорам мимо охраны в архив? Пощеголять временной бесцветностью и благодатной прозрачностью? Я только рад, Кори. Только рад. Что угодно – только бы не белый.

– Ещё спрашиваешь, – когда я не соглашался на авантюры? И рука уже потянулась к ткани, но в ту же секунду в окно постучали. Кори отошла, а мантия упала на стул.

Делёжка куска ткани – не то, чем стоит заниматься в небольшом кабинете. Злиться и не контролировать свой гнев – тоже. Когда Алиса произвела попытку присвоить мантию и поделить её между «своими», в виски врезались горячие иглы; игнорирование действовало на Искрицкого хуже неприкрытых наездов, принебрежительный тон – открытой агрессии. Пальцы непроизвольно обхватили рукоять палочки в кармане, но не вынимали её. Она просто рядом. Просто под рукой.

– Алиса, – елей Кори Лавр дополнил едкостью, – не стоит игнорировать своих невольных сообщников, даже если они повылезали из змеятника.

Мантия оказалась никому и не нужна. Лива ушла через окно, захватив часть улик, но не мантию. Алиса просто ушла. Лавр выдохнул, достал палочку и направил её на ткань.

– Reducio, – мантия уменьшилась до размеров носового платка. Носового платка невидимости. С крошечной биркой и бахромой по краям. Упрятанный в карман, он, возможно, не привлечёт к себе внимания. Долго не продержится, но попытаться выбраться они успеют.

– Тоже через окно полезем? – Лавр кивнул на распахнутые ставни; с улицы послышалось громкое «Arresto Momentum».

Временем, конечно же, Кори не могла управлять, пусть ей и иногда и снилось - а может, вспоминалось, как она это делала. Не вмешиваясь, как и положено, оставаясь в тени двух звезд, одна из которых начинала свое восхождение на юге каждое утро.

Она не могла управлять временем, но знала точно, что нужно ценить и пользоваться каждой крупицей, что на своей привычной скорость просачивалась через узкую стеклянную горловину. Пока точка "Шэрон Харрингтон" все еще находилась во второй секции архива - интересно даже, кто ее там сумел задержать? - девушке казалось, что она слышит тихий шорох падающих песчинок. Падающих по каждому из шейных позвонков и еще по паре-тройке грудных, царапая лишь слегка нежную кожу спины. Мастерс свела лопатки, прогоняя это звуково-тактильное ощущение, еще раз взглянула на карту, замечая в уголке глаза, как Лавр уменьшает мантию до размеров платка.

Пригодится для невидимых слез.

А потом какая-то из песчинок царапнула кожу такой остротой, что слизеринка даже шипяще вдохнула через сжатые зубы - было пора бежать, иначе они бы не успели оказаться на первом этаже незамеченными. Она это знала, словно эти события уже точно произошли, были фиксированной точкой во времени, были тем, во что невозможно было вмешаться. Проверила палочку, впустила в легкие побольше воздуха, трогая его, ощущая, слушая. В нетерпении взяла друга за руку.

- Нам пора, - не объясняя ни слова: почему именно сейчас, почему она так уверена в том, что получится; почему уверена в том, что секунда - и они столкнутся на лестнице с той, кого нужно избежать; потянула Искрицкого к двери. - Точно не через окно. Твое слизеринское благородство это допустит? Мое - нет. Пока им всем не до нас...

Кори втайне надеялась, что в архиве найдется кто-нибудь настолько... душный, что они выиграют еще пару секунд для того, чтобы суметь пройти мимо тут и там снующих по коридорам людей. Удивительно, как весь этот, что называется, офисный планктон, не видел ничего дальше собственного носа и кипы бумаг перед ним. С бешено - по-птичьи - бьющимся сердцем, но с уверенно двигающимися руками и ногами им удалось спуститься со второго этажа на первый, иногда юркая в темные проходы или просто, как настоящие змеи, огибая сотрудником мэрии, обходя их вдоль стены. А затем Мастерс показалось, что аромат женских духов воткнулся ей меж ребер виолончельным смычком.

Девушка вздрогнула, понимая, что та женщина из архива поднимается на первый этаж. Внезапно перед ее глазами мелькнуло будто бы воспоминание из прошлой жизни: шатеновые локоны, собранные в тугой хвост, густые и вечно напряженные брови, огромные синие глаза, худые острые плечи... и уточка, нарисованная несмываемыми чернилами на запястье. Кори выругалась себе под нос: почти беззвучно, но достаточно громко, чтобы самой не узнать свой голос. К выходу они могли не успеть пройти, и староста, проявляя чудеса ответственности, несмотря на угрозу отобрать у нее значок, утащила их в нишу в стене, что была по направлению к запасному выходу, ничего не объясняя. Если бы госпожа Харрингон пошла по коридору, то непременно заметила бы этих двоих, но, кажется, шла она на второй этаж... Как раз вовремя.

Мастерс покачала головой, чуть прикрыв глаза и понимая, в какой непросто ситуации сейчас оказалась. Не зная, что сейчас думает Лавр, она, кажется, даже старалась избегать его взгляда - ровно до того момента, как поняла, что смычок освободил ее ребра, сменившись простым (что совсем ей не свойственно) пониманием, что они начинают слышать голоса. Два мужских, наверное, принадлежали охранникам, остальные проклевывались редко, но знакомые нотки уловить удавалось. Безусловно, Кори понимала, что происходит; если точнее, она понимала, кто есть среди идущих из архива.

Были и письма "на фронт", и ожидание с этого фронта - что еще остается девушке будущего мракоборца?
Разве что почувствовать себя, как шутливо говорят, женой декабриста.

Слизеринка, убрав мешающие волосы за ухо, осторожно выглянула из ниши, прислушиваясь к звукам на лестнице. Сомнений не было: всех, кого они видели на карте-схеме, вели наверх. Наверное, на разбор полетов в Хогвартсе. Мастерс вернулась вниманием к Лавру.

- Уходи отсюда. У тебя, в конце концов, есть кое-что ценное в кармане, и это даже не монетка для жребия, - она коротко улыбнулась, стараясь отогнать орущую в голове мысль "Что. Ты. Делаешь?", а потом добавила: - Если что, потом меня прикроешь.

Ведь это был мой осознанный выбор.

Не спрашивая Искрицкого, что он будет делать, - девушка просто надеялась, что тот не станет проявлять благородство, джентельменство и, что самое главное, любезность - Кори достала из кармана бумагу для записок, но не для записки вовсе. Давай, еще один стихийный порыв; только бы не потерять сознание. Ничего не царапая на бумаге, быстро и привычно сложила из нее журавлика; разместила его на ладони, чтобы тот пока насладился последними мгновениями сна.

Кажется, Лавр был уже у двери. Должен был быть у двери на выход, он же не глупенький, как она, в конце концов!

А вот шаги по лестнице стали более отчетливыми: ведущий группу охранник коснулся ногой верхней ступеньки лестничного пролета. Девушка закусила губу едва ли не до крови: соединять стихии было легче, чем играть разными руками на разных инструментах. Журавлик - то есть Воздух - предназначался первому из охранников. А вот тихий шепот, жаром касающийся уха, и стихия Звука - замыкающему представителю местных органов правопорядка. Второй раз за день Кори пыталась заставить журавлика лететь - мелодия соединилась в голове так, словно была заучена наизусть: переливы, трели, легкие касания клавиш, натянутые струны. Бумажная птичка воспарила над ладонью и легонько шевельнула крылышками. Было даже жаль швыряться им... в морду. И не было это попыткой вытащить всех: не получилось бы. Цель была в другом.

Напрягла вторую ладонь, а потом сжала так, чтобы средний палец пришелся точно по ее центру. Закрыла глаза, представляя того, кто идет последним. Черт бы побрал, как же сложно!.. Поглаживаниями по ладони чертя линии нотации; твердым нажатием выводя в нотной тетради ключи; легкими, почти невесомыми постукиваниями, рисуя сами ноты с их длительностью, артикуляцией и объединениями. Все, чтобы звук, проходящий из впадинки локтя к запястью - по каждой венке, сквозь каждую клеточку кожи - превратился в горячий, слегка ехидный и непременно привлекательный шепот. От одного твоего вида подкашиваются колени - я здесь.

Еще одна царапающая песчинка - пора. Уже прошел охранник и пара студентов, а может, и одна из профессоров. Журавлика - вперед, заслоняя обзор и лишь немного отвлекая, создавая ненужный шум. Шепот - зажать в ладони, а потом отпустить, неудобно вывернув кисть, отправляя со спины к уху того, что идет в этом конвое последним, вторым из следящих. Чтобы смутился или возмутился - не так важно - но отвлекся и на мгновение посмотрел назад.

Вероятно, с госпожой Удачей Мастерс была в сговоре: иногда оставляя поцелуи в форме четырехлистника; как иначе объяснить то, что и дитя Воздуха, и дитя Звука долетели именно в тот момент, как Том проходил мимо ниши. Совсем с ума сошла, честное слово. Сойти сошла, но не помедлила: выскользнула из ниши, занимая место сбоку от него. Никто ее и не заметит, такую маленькую рядом с таким высоким парнем.

- Привет, - шепнула тише, чем ожидала сама, а затем мягко обхватила его ладонь своей; еще одно стихийное волшебство и, кажется, Кори потеряет сознание, о чем говорила и ее бледность, и ее непривычно слабое сжатие руки, и то, что она не могла найти ни одного объяснения тому, почему не убралась из мэрии вместе с Лавром - втайне и в безопасности.

А давай всех их перебьем и прах развеем над мэрией?

Конечно, она не произнесла этот вопрос вслух, но само его существование в ее кудрявой головке, сняло определенное напряжение, которое непременно возникает, когда в душном помещении, собираются такие разные волшебники.

Она еле заметно хохотнула.

Прекрасными в своей невозмутимости, оставались только Мор и Лавр, и Унсет, почесав зазудевшмй носик, искренне позавидовала такой выдержки.

- Ап-ч-хиии…

Правду говорю!

И хотя мысли о смерти летали здесь беспрестанно, и только секунду назад покинули голову журналистки, как-то умирать… из-за баночки с зельем и мантии она была не готова, а сидеть из-за них в Азкабане тем более.

Поэтому ее выбор пал на окно.

Однако это, поистине чудесное предложение, она озвучила только после того, как наблюдая за девушками и невинно похлопывая глазками, украдкой потянулась за ключиком. Упрямо, а главное не-за-мет-но, сделав несколько оборотов, выудила папку и сунула под свой чудесный пиджак.

- Упс, - наигранно расстроившимся голосом произнесла она, - кажется трудно будет ею воспользоваться сразу всем.

Лавр и Мор оставались невозмутимы.

А, кстати, через окно уйти не получится?

- Говорю же, получится, - подтвердила она, присматриваясь к ткани.

- Мне кажется или это, и правда, не Гуччи? – нервно улыбнулась она, подбирая край палантина.

Когда Алиса поняла, как Лива решила использовать палантин, её восхищению не было предела.

- А ты уверена, что ткань выдержит? - забеспокоилась девочка, проверяя ткань на прочность. - Знаешь, а давай я тебе отдам те улики, что к себе в рюкзак положила. И вот ампулу тоже возьми. У меня такое ощущение, что ампула разбилась не сейчас, когда этот зелёный предмет упал, а гораздо раньше. И вот разбитая ампула уже была спрятана. Так что ещё предстоит выяснить, что в ней было. Может зря я её собрала, но так разбить - не проблема, - не дожидаясь ответа, Алиса выложила из рюкзака письменные доказательства и ампулу и протянула их Ливе. - Я никогда не лазила по канатам и тем более по палантину. Не уверена, что у меня получится. Так что вы все лезьте, а я вас прикрою. Если что, в коридоре они меня остановят и начнут расспрашивать. У вас будет время.

И девочка надела свой рюкзак на спину и вышла в коридор. Какое-то время она решила выждать и прислушивалась, не идёт ли кто. Потом придала своему лицу самое беззаботное выражение и не спеша отправилась к выходу. Втайне она надеялась проскочить мимо охраны и инспектора. А вдруг они там все в архиве собрались? Ну а если не удастся, то наготове была легенда.

- А ты уверена, что ткань выдержит?

- Моего взгляда? – улыбнулась норвежка. – Не знаю, пока она терпела все, - попыталась сострить пуффендуйка, распахивая окно.

- Знаешь, а давай я тебе отдам те улики, что к себе в рюкзак положила. И вот ампулу тоже возьми. У меня такое ощущение, что ампула разбилась не сейчас, когда этот зелёный предмет упал, а гораздо раньше. И вот разбитая ампула уже была спрятана. Так что ещё предстоит выяснить, что в ней было. Может зря я её собрала, но так разбить - не проблема…

Решительная и упорная третьекурсница все говорила и говорила, и, наконец, Унсет поняла, что так будет лучше. Она не стала ничего говорить. Просто принимала в руки то, что ей давали и даже теплая улыбка появилась на ее лице. Ей нравилась Алиса, как нравились студенты, которые были полны энергии, детской воинственности и желания спасти мир.
Так даже лучше. Так с ней ничего не случится. Она не слетит с парапета, не увязнет в этом грязном деле еще больше. Ее поймают взрослые люди, которые смогут о ней позаботиться. А она нет, она вообще, как в пьесе Островского, в окно собралась. Только этот спектакль вряд ли закончится хеппи эндом.

- Будь осторожна, - проговорила норвежка Алисе и, последний раз взглянув на ткань, чтобы зафиксировать ее в памяти, отошла к окну. Ей палантин не нужен, но это была улика, и опыт Унсет подсказывал, что важная.

Итак, мисс Унсет была уверенна, что они забрали все, что могли и теперь кабинет показался ей каким-то бесцветным и одинаковым. Как сотни других, похожих друг на друга кабинетов.
Все смешалось в ее сознании и все было одинаково: змеи, барсуки, голуби и даже ее розовощекое от духоты лицо и алые губы, мелькнувшие в отражении стекла, казались удручающе одинаковые.

- Только после вас, да? – усмехнулась она, обращаясь к Мору, и осторожно перевалилась через подоконник, несмело ступив на узкий парапет.

- Не знала, впрочем, что у тебя тоже с этим какие-то проблемы.

-И не только с этим, - подумала пуффендуйка, крепкой хватко вцепившись за выступ здания, - и не только с этим...

Знаете, как происходит рождение бабочки? Она аккуратно вылазит из своего кокона, потом обсыхает (иногда сочетая чилл с пожирание кокона, питание это важно!), расправляет крылья и только потом летит.

Лива, по ходу, какой-то вид норвежской бабочки, питающейся лососем и морковными тортами. Сначала она только голову высовывала, потом резко так заявилась на карнизе, обсыхала. Так и до полетов недалеко. Природа!

- Эй, Лива, ты чего? - Винс поднялся на ноги, глядя на то, как шестикурсница вообразила себя то ли профессионым альпинистом-высоотником, то ли сразу Томом Крузом. - А через лестницу ты не пробовала выходить? Это удобно, ты попробуй, а то, если вниз полетишь, придется пить Костерост на завтраки ужин и обед. А если учесть, что варить его будет Альбо, вероятнее всего, то есть ты его будешь не три раза в день, а шесть, по большой и чистой любви! Никакого лосося в составе, ты хорошо подумай!

Бернкастель улыбнулся, щурясь от солнца, при этом внимательно наблюдая за каждым движением девушки, пока руки на автомате открыли рюкзак. На каждую неопытную бабочку найдётся такое же неопытное "Arresto Momentum".

Умные люди, да и не очень (так сразу и не определишь, когда речь идет об Унсет), говорят, что когда ты находишься на грани смерти, вся жизнь проплывает перед глазами. Так вот, глупости все это! Ну, разве Альдонсо «проплыл», и то не перед глазами, а над головой летящей пуффендуйки, пытаясь лапкой зацепить волосы. Да ты-ы-ы мо-ой (подчеркнем) хор-о-оший!

Так вот, падая, она успела подумать об одном, но настолько важном, что страх сам собой вынужден был сдать свои позиции.

- Как же жаль, что я не надела шифоновое белое платье, на земле я казалась бы просто спящей принцессой.

С другой стороны в платье или без (ну вы поняли), она все равно являлась редкостью, ибо не каждый день из окон падают пуффендуйки! Слава Мерлину!

Однако, несколькими минутами раньше, все не выглядело так позитивненько.

- Ид-ди за м-м-ной, - этот наполненный ужасом голосок предназначался Мору. Причем вылетел он из уст ведьмы, которая, вот как вылезла и вцепилась в выступ, так не на йоту на сдавала своих позиций… уже как 2 минуты. Упорная! Хотя нет, коленки то тряслись, значит не очень.

- Эй, Лива, ты чего?

И правда, чего она вечно лезет, куда не следует? Ну вот, кто ее просит? Ну, поймали бы, и что?

- А через лестницу ты не пробовала выходить? Это удобно, ты попробуй, а то, если вниз полетишь, придется пить Костерост на завтраки ужин и обед. А если учесть, что варить его будет Альбо, вероятнее всего, то есть ты его будешь не три раза в день, а шесть, по большой и чистой любви!

- Альдонсо, милый, не до тебя, - это она курлыкующему «бочонку», маневрирующему над головой.

- Никакого лосося в составе, ты хорошо подумай!

Вот так на любви и лососе и можно споткнуться…

В общем, мисс Унсет, лучшая, по ее собственному объективному мнению, журналистка желтой прессы, падала со второго этажа здания мэрии, где уже был свой законный труп.

- ARRESTO MOMENTUM!

Фанатки, как и бывшие, люди страшные. Красивые снаружи и страшные внутри, это Винсент знал хорошо, но только в теории. Он не раз читал в газетах, как они поджигают дома, сбивают на метлах без номеров и даже добавляют глютен в твои сырники без глютена. Но вот Лива пошла дальше всех. Самая красивая и самая страшная внутри. Самая лучшая, в общем. Только летала плохо, как бы сказать, без души и опыта.

- СОВСЕМ СДУРЕЛА? ПРЕДУПРЕЖДАТЬ НАДО, ЧТО " ЖИТЬ БЕЗ ТЕБЯ НЕ МОГУ" НУЖНО ПОНИМАТЬ БУКВАЛЬНО! НУ ТЫ СО-О-ОВСЕМ! - заклинание сработало, всё-таки Винс был дипломированным волшебником, только вот в той части учебника, где было сказано, что если потерять концентрацию и орать, то вся магия сливается в ближайшую ливневку, у него была клякса. В общем, сорри, Лива, за что летела с 33 футов, а упала с половины. Тоже больно, в общем-то.

- Я даже не знаю, что предложить первым: как честному человеку жениться на тебе в эту субботу, или всё-таки дать добро на публикацию мемуаров "Мой супер бывший", чтобы не обрекать две почти невинные души на вечные страдания.

Войдя в кабинет мэра, Шэрон сразу поняла, что здесь кто-то был. На вид царил порядок, но много вещей лежали в ином положении, чем она запомнила в последний визит. И... окно было открыто настежь. Ринувшись к нему, детектив нашла следы, указывающие, что через него перелезали, а вдали по улице шли три фигуры - две девичьи, одна из которых прихрамывала, и мужская, запомнившаяся высоким ростом и кудрявой шевелюрой.

Харрингтон выругалась себе под нос, думая над тем, что команда "помощников", похоже, правда куда больше изначально заявленной. Придется вычислить и... подключить к работе. Черт. Интересно, что скажет на все это их администрация.

Начав прокручивать в голове предстоящий разговор и варианты развития событий, Шэрон закрыла окно и быстрым шагом направилась прямиком к выходу из здания. Нужно было скорее разобраться в новых союзниках и найти ответы на множество вопросов.